— Еще одна вещь, — сказал он.
— Что именно? — прошептала Ева.
— А вот что.
Она закрыла глаза, ожидая, что сейчас ощутит тепло его рта на своих губах. Однако она почувствовала, что он снимает кольцо дона Лайэна с ее пальца.
— Я сохраню кольцо и жемчуг до того времени, пока не найду женщину, которой я буду дороже собственного благополучия, — пояснил Рено. И добавил с горькой усмешкой: — А пока я буду искать ее, я найду корабли из камня, сухой дождь и свет, не дающий теней.
Рено положил кольцо в карман и отвернулся.
— Седлай коня. До ранчо Кэла через Великий Водораздел путь неблизкий.
— Зачем нам ехать туда?
— Кэл рассчитывает на зимние припасы, которые я привожу. Не в пример другим людям, которых я знаю, если я что-то пообещал — выполню.
За Великим Водоразделом сплошной горный массив постепенно сменился цепью пиков разной высоты, врезающихся в ясное голубое небо.
Даже в августе на них сверкали снежные пятна. С крутых склонов сбегали ручьи, собираясь с силой на равнинах, они превращались в речки, а затем петляли по долинам и ущельям, блестя под солнцем. Кряжи были украшены яркой зеленью осин и темно-зеленым бархатом елей, пихт и сосен. Дополняли эту живописную гамму светлые тона трав и кустарников. На пути от Каньон-Сити к первому перевалу Ева и Рено не встретили ни следов стоянок, ни жилья. Зато было много мустангов, которые пускались в бегство, словно разноцветные облачка перед бурей, когда Рено и Ева въезжали в пустынные долины. Из укрытий выскакивали на поляны олени и сохатые, привлеченные сочной травой.
Олени сторожились всадников, но все же не убегали сразу прочь, как мустанги. Целый день слышались резкие, пронзительные крики орлов, парящих в потоках воздуха.
Рено был осмотрительнее любого из животных. Он ехал так, словно в любую минуту ожидал нападения. Он никогда не пересекал поляну напрямик, вместо этого огибал ее по окраине, где разнотравье встречается с лесом. Он никогда не поднимался на гребень, не выждав предварительно внизу и не удостоверившись, что на другой стороне нет опасности. И лишь когда он был абсолютно уверен, что поблизости нет индейца или какого-нибудь бродяги, он появлялся на фоне горизонта.
Рено никогда без необходимости не въезжал в узкий каньон. Если же избежать этого было невозможно, он снимал с ремня шестизарядный револьвер и ехал, держа винтовку у седла. Несколько раз в течение дня он возвращался на свою старую тропу, отыскивал подходящий наблюдательный пункт и внимательно изучал окрестности, чтобы удостовериться в отсутствии преследования.
