"На рассвете путевой обходчик нашел на рельсах обезглавленный труп. Это был Кация Мунджадзе..."
Минут пять в классе длилось молчание. Потом учительница подошла к камину, подняла Нателу, села на свой стул и спросила:
- Есть вопросы, дети?
Вопросов не было - умер Кация, и все тут. Какие еще вопросы? И вдруг раздался голос Нателы:
- У меня вопрос, учительница!
- Говори!
Натела не спеша подошла к своей парте и спросила:
- Ежели у Кации оторвало голову, кто же рассказал про его сон?
Разразись в классе гром и молния и провались все мы в преисподнюю, Джоконда была бы удивлена меньше! И мы заржали так, что в окне зазвенели стекла. Натела села и стала удивленно оглядываться - дескать, что я такого сказала?
Когда класс унялся, учительница подняла покрасневшее лицо:
- Нижарадзе, встать!
Натела встала.
- Собери книги!
Натела собрала книги.
- Вон из класса!
Натела двинулась к двери.
- И чтоб глаза мои не видели тебя на моих уроках!
Натела вышла. Мы сидели притихшие и удивленные. Никто не ждал такого финала.
- Учительница! - встал я.
- Чего тебе, Нанадзе?
Я сам не знал, чего мне хотелось в ту минуту. Но я чувствовал, что, если сейчас не выскажу всего, что накипело в душе, - задохнусь. И я начал скороговоркой:
- Что же это вы, учительница... Что же это вы с утра отравляете нам настроение!.. Читаете нам про голод, несчастье, смерть, про отрубленную голову, про горе и слезы!.. Мало нам своих забот? Прочли бы этот рассказ сытым, довольным судьбой детям - пусть пожалеют бедняка Мунджадзе... А нам хватит и своего горя - войны, холода и голода!.. Да!.. И потом, если хотите знать, Нателу Нижарадзе вы выгнали совершенно напрасно! Вот так!
Я сел, еле переводя дыхание. И тотчас же встала учительница.
- Ты кончил, Нанадзе?
- Да, учительница!
- Все сказал?
- Да, учительница!
- Значит, Ниношвили тебе не нравится?
- Нет, не нравится!
- А кто тут ревел минуту тому назад? Не ты ли, Нанадзе? Или мне показалось?
- Потому он и не нравится, что заставил меня реветь!
- Собери свои книги, Нанадзе!
Я ждал этого, и книги мои были уже собраны.
- Закрой за собой дверь и догони Нижарадзе, она не могла уйти далеко!
Я вышел во двор. И вдруг мною овладело такое чувство, словно все это время я сидел в раскаленной пекарне, а потом кто-то вытащил меня оттуда и ткнул головой в снег.
Натела шла, опустив голову, не спеша. Я окликнул ее. Она оглянулась, остановилась.
- Выгнала меня! - сказал я с улыбкой.
- Слушай, Нодар, чего вы взбесились? Что я такого сказала? - спросила Натела грустно.
