— Зверолов ее загубит, — пробормотал Рамир и потрогал лоб. — Почему я горю? Столько крови потерял — меня должно лихорадить… — Он покопался в рюкзаке, вытащил полулитровую банку энергетика, открыл и присосался к ней. Пил жадно и долго, пока банка не опустела. Отшвырнув, рукавом вытер губы. Отсоединил провода, шедшие от ноутбука к камере и датчику движения, выключил, сунул в рюкзак, туда же отправились карта и планшетка со схемой ловушки. Цыган сел, выпрямив раненую ногу, снял прицел с «ВСС», положил оружие перед собой.
Все это время он думал — напряженно думал — и наконец сказал сам себе:
— Все, отпрыгался. Хватит, дьявол с вами, больше никакой охоты на детей. Я пас.
Решив так, Рамир почувствовал облегчение. Необходимость убить девчонку, тяжелым гнетом лежащая на душе, исчезла — и будто даже светлее стало вокруг, дышится легче. Она спасла его от снорков, теперь он не может ее убить. Деньги не имеют значения. Да и Ма ни за что не одобрила бы такое. Впрочем, многое из того, что приходилось делать в Зоне, Ма не одобрила бы. Обычно Рамир закрывал на это глаза, вспоминая о полученном воспитании только тогда, когда это было выгодно.
Сквозь тонкое полотно палатки пробивался серый свет, быстро вечерело. Цыган проверил, работает ли ПДА, включен ли детектор аномалий, повесил его на шею, похлопал по кобуре на поясе… Он тянул время. Надо было связаться с Умником и сообщить о принятом решении, но делать это совершенно не хотелось.
— Мири дай, мэнат тагор, ай мири дай! — сказал он самому себе. — Давай, вызывай его, надо все рассказать.
Умник отозвался не сразу, пришлось повторить вызов. Когда наконец голос донесся из динамика, его сопровождали сильные помехи, так что Рамир поначалу даже и не узнал свободовца. К тому же тот говорил непривычно сухо, быстро и отрывисто.
— Умник? Прием, это Рамир. У меня для тебя новость.
— Выкладывайте скорее, мне некогда.
— Отложи на минутку делишки, приятель, и послушай.
— Не тяни, быстро давай! — рявкнул Умник. Рамир отодвинул переговорный блок радиостанции от уха и вслушался в помехи. Да с тем ли он говорит, с кем надо?
— По поводу девушки, — произнес он наконец. — Я тут… появились новые обстоятельства. Короче… я передумал.
— То есть?
— Я отказываюсь от дела.
— Что ты несешь? — в голосе Умника ощущалось напряжение. — Ты пьян?
Рамир сжал левую руку в кулак, так что ногти впились в кожу.
— Я трезв, — стараясь говорить спокойно, сказал он. — Я просто не смогу ее убить. Кое-что изменилось.
