“Ладно, я подумаю… – Стриж закрыл глаза. – А сейчас уходите отсюда!”
Ближе к полудню пришел участковый Гладкий, крепко взял Стрижа за руку: пойдем!
“Я ведь тебя предупреждала, что доиграешься!” – причитала мать.
Участковый дернул его за рукав и повел сажать в кутузку.
Вадим даже не потрудился смыть пятна крови с заостренных носов модных туфель – их в то время называли “лодочками”. Прохор
Самсонович видел из окна своей комнаты, как сын выносит запятнанную одежду во двор, заворачивает в нее кирпич, обвязывает шпагатом и топит в бочке с дождевой водой.
“Конспиратор, понимаешь! – выругался мысленно Первый. – Что же он на сей раз натворил?”
Утром в его рабочий кабинет пришел начальник милиции Шкарин и доложил об убийстве десятиклассника. Убийца уже арестован – известный хулиган Стрижов.
Вечером того же дня Прохор Самсонович, войдя в дом, хлестнул Вадима ремнем, но стиляга даже не вскрикнул. Допросил его. Вадим отнекивался: пьянствовал, дескать, ничего не знаю. У него алиби – он был в ресторане соседнего городка, ездил туда на мотоцикле, его видела официантка Люся.
“Какая еще, понимаешь, Люся? – рассвирепел отец, и принялся лупцевать стилягу ремнем вдоль и поперек. – Я тебе покажу Люсю!”
В последующие дни Первый старался не обращать внимания на досадные слухи, будоражащие поселок.
В районе росли надои и привесы, повышалось плодородие полей, впервые в области по личной инициативе Прохора Самсоновича был проведен семинар по внедрению широкозахватных агрегатов. Механизаторы и агрономы ворчали – как в нашей местности применять широкозахватные агрегаты, если кругом холмы да овраги? Областное начальство опыт одобрило, но внедрять его не спешило. Пока шло следствие, Первый вел себя так, будто ничего не знает: собирал совещания, стучал кулаком по столу, требуя нужных результатов, словно бы не замечая позора, творящегося за его спиной.
Однажды во время проведения райпартхозактива с ним случилось что-то вроде истерики: он встал из-за стола, выкрикнул в зал несколько матерных, ни к кому конкретно не обращенных фраз, погрозил вдаль кулаком.
Партийно-хозяйственный актив оцепенел.
Наваждение не отступало, и Первый закричал тонким голосом, стаскивая со стола президиума зеленую, в чернильных пятнышках скатерть, – с грохотом свалился на пол графин и, расплескивая воду, со стуком покатился по доскам.
“Да отстаньте вы от меня со своими надоями и привесами! Что вы ко мне привязались? Какое мне дело до перевыполнения плана?”
