Вол – честный человек.
Волк – главарь банды. Это уж точно!
Впасть в распятие – задуматься! Гениально при всем кощунстве.
Г.
Га – литр вина.
Гаврилка – галстук.
Гады – ботинки. Почему???
Гамлет – собака. Блестяще! Видимо, собака розыскная или в охране.
Вот тебе и “быть или не быть”!
Геморрой – неудача.
Гитара – женский половой орган. Зрительная метафора.
Гоп – ночлежка. Гоп-стоп – грабеж.
Грыжа – полстакана самогона. Гм-гм.
Грызть окна – попрошайничать. Остроумно.
Д.
Двадцать пять – сыщик, надзиратель, милиционер. Почему?
Два с боку – слежка. Почему?
Декан – десять. О, интеллигенция в Сибири!
Демон – лицо, выдающее себя за преступника.
Дерибас – ношеная заграничная одежда…
….
И так далее, и так далее. Хватит! Кому это нужно?! Милиция, говорят, имеет нынче основательные, хорошо отпечатанные словари для общения с темным контингентом. Да и не нужны им словари – это их язык, как сказал в одном из интервью писатель Евг. Попов, это их все родное: тюрьма, резиновые палки. А если и держат словари, то больше для потехи. Прав Евг. Попов! А разбираться, как и почему возникли те или иные жаргонизмы, кому надо? И без того в городке Сиречь жизнь сумеречная: то вдруг ползут, будто муравьи, из дома в дом черные, в телогрейках, амнистированные из ближайших колоний – берегись, народ!.. а то месяцами дует коричневый ветер “целинник” с юга, где по приказу партии перепахали почвенный покров, получили один урожай пшеницы, а теперь – одни камушки на сотни верст… ни пшеницы теперь, ни травы для овец и лошадей…
И все-таки Углев записывал. Так клин клином вышибают. Вот и не жалел он времени когда-то, собирая, как Даль, всякие страшные (а для филолога частью и смешные) словечки этой местности. “Сожгу попозже.
Для смеха покажу… не Татьяне и не Ксении, конечно, – Игорю. Заодно проверю, не из тинистого ли дна этот румяный, ладный, как молодой космонавт Гагарин, человечек”.
И надо же было тому случиться, в субботу под вечер, когда Валентин
Петрович в своей деревянной избе на бетонных башмаках ожидал Ксению на урок, явился вдруг сам Игорь Ченцов. По случаю весеннего тепла сосед был в расстегнутой до пупа вельветовой рубашке, в желтых же вельветовых джинсах, русый чуб на лбу – впрямь мальчишка. Босой, в домашних кожаных сандалиях без задников. Серебряный крест болтается на груди, сверкает.
– Валентин Петрович!.. – промычал он из дверей, неестественно скалясь. – У меня беда! Выручайте! – Он крепко пьян, и, судя по небритой белесой щетине, пьян уже не первый день.
