– И сколько же?
– Ну-у… Видимо, до моего приезда.
– А когда ето будет… твой приезд?
– Ну-у… э-э-э… – С этим нечленораздельным мычанием хотел вытечь. Но тут вдруг, сбросив одеяло, уселся отец. Атмосфера, прямо скажем, сгустилась.
– Отец!
Некоторое время он молчал, вполне дружелюбно, потом ласково осведомился:
– Ты что-то сказал?
– Сказал я, сказал. А ты что наделал?!
– Что именно? – интеллигентно осведомился он.
– Не видишь, да? – ухватив, приподнял его в ярости, выдернул разукрашенную им мокрую простыню. Резко посадив его, скатал трусы с его тела. Слегка отворотясь, кинул все это кучей у входа. Потом снова вздернул его.
– Не молоти отца-то! – жалобно произнес он.
– Никто тебя не молотит!.. Стой так. И вот – бери в одну руку свою банку… прежде крышку отвинти… так. А в другую руку… свой орган бери…
Замечательно! О чем ты задумался? Думать будешь, когда я уйду. И будет это очень скоро! А пока – исполняй… Ну что ты опять задумался?
Всю вечность я не буду под мышки тебя держать! Вот! – прислонил его к стенке. – Бывай!
“Душа лубезный”, как он любил говорить.
– Ну все! Салют! – Я загремел по ступенькам. Свернул за стеклянный угол веранды.
– Валера!! – остановил меня отчаянный крик.
Не будь он такой отчаянный – не остановил бы. Я побрел назад. Плохая примета. И тут же сбылась!
– Валера!.. Он делает… не то.
Это уж точно! Плечом к стене прислонясь, ритмично кряхтел, сморщив лицо в напряжении, и банку с узким горлышком не спереди, а сзади держал! Так вот он меня провожает.
– Отец! – зашел сзади к нему, еле вывинтил у него из рук банку (весь он в таком цепком напряжении был) и чуть не выронил ее – слава богу, что сумел удержать: на узком горлышке банки красовался “цветок” – этакая мягкая желтая пахучая розочка… в дорогу мне подарил!
Кинул отца на кровать, санитарно обработал… Нонна, зажав рот, почему-то выскочила… Теперь “цветок”. Через комнату его выносить, где наши вещи и пища, или – через улицу, на радость людям? Выбрал первый, более умеренный, скромный вариант. Зато обратно через улицу шел, мимо умывальника… на дорожку помоюсь! Тут Нонна и настигла меня.
– Не понимаю, как ты нас оставляешь!
А вот так. Дерьмо это никуда не денется – хватит и на мой приезд!
Пошел. Сосенки его жалкие торчали, но грозных кольев его вокруг не было. Прошел!
