(проезжая на курорт, весь уже в счастье, и ничто уже не может испортить его тебе). К зеркалу подошел… Годится! Немножко слишком уж мятая… Но это целиком на совести Нонны, которой у нее нет, – так что вопрос исчерпан. Теперь надо быстро решать, сколько брать денег из заначки – по идее, меня там ждет торжественный прием, но идеи редко сейчас сбываются. Нюхом чую: все будет не так, как я ожидаю. Хотя я и не ожидаю фактически ничего, и все равно – будет даже не так, как я /не/ ожидаю, а все наоборот. Смутно. Муторно. Поэтому возьмем смутно-муторное число денег, чтобы ни то ни се – такое вот и оказывается в самый раз. Вот такой смутный увалень явится на премьеру – и она будет, думаю, соответствовать ему. А мчаться туда в несусветном сиянии – это значит удариться рылом об столб. Потаенный опыт – может быть, даже засекреченный. Что все так хреново – виду не подаю. Зато знаю, что даже эта курточка мятая слишком шикарной окажется для предстоящей встречи – подошел бы ватник и треух. Но появляться в таком виде, соответствующем истинному положению дел, пока не решаюсь. Надо держать марку – перед Нонной и перед отцом.
Потому фактически и еду. С большей охотой валялся бы в пуху.
Оптимистическая версия (в которую не верю) – безумная пьянка с актерами, влюбленными в мою пьесу. После всеобщего их падения в салат – призывный взгляд перезрелой трагической актрисы. Распущенные волосы перед зеркалом. Рыдания по поводу коварства мужиков и судьбы, в промежутках – сами понимаете… Но боюсь, что реальность мало будет на это походить. Поэтому стоит, черт возьми, немалого мужества туда поехать – трепещу, как лист. Поэтому звание эгоиста и негодяя мне даже льстит, из последних сил марку эту поддерживаю!
Все! Я нырнул!.. Через веранду, однако, пришлось пройти. Отец безмятежно спал, положив огромные свои ладони под голову… Слишком безмятежно: раза четыре, если по запаху судить, стоило бы ему проснуться! Но это уже все… в прошлом! Меня фактически нет! Нонна пришла с крыльца, со слезами на глазах… от ветра, видимо… или от дыма?
– Ты чувствуешь? – воскликнула она.
– Что именно? – я холодно осведомился, уже с сумкой в руках. – То, что ты накурилась, как паровоз, это чувствую.
– А это? – боязливо повела дрожащим подбородком своим в сторону бати.
– Ах, это… – Я откинул его одеяло – все мокро. – Ну это пусть пока будет так, – сообщил с улыбкой.
– Так?
– Именно, – ласково уточнил.
– И так… жить?
– Ну а как же еще? Если иначе вы не умеете – значит, так.
