– В Купчино нельзя, туда уже могут нагрянуть в любое время. А у меня ключик есть от подружкиных апартаментов.
– А подружка сама где? – спрашиваю, тупо уставившись в выцветшие темные знаки, нарисованные когда-то масляной краской возле Викиных дверей (в сумме эти две цифры, между прочим, составляют тринадцать, чего я раньше не замечал). Но удивляться я перестал уже давно. Года полтора, как ничему не удивляюсь.
– Подружка уехала в Израиль. Сначала у мамы погостить, а если понравится, то и навсегда. Думаю, кто-то кому-то понравится точно.
Или она Израилю, или Израиль ей.
– А как ее зовут?
– Познакомиться хочешь? Виктория она тоже, только Вика.
Вот она где, оказывается. Да… Мы все евреи понемногу, как говорится, но чтобы насовсем туда перебираться… Прошла ведь мода давно, да и взрывы в Иерусалиме считай каждый день. А какая ей там пластическая драма? Все искусство оттуда сейчас назад едет – и прославленный
Михаил Козаков, и упитанный певец этот – как его? – тот, что про привет поет…
– Надевай вот эти тапочки, они бывшие мои и побольше. А я Викины возьму, маленькие. Она такая вся изящненькая, прелесть.
Хаживал я уже в этих тапочках, пока их законная владелица томилась за решеткой. Что тут со мной вытворяют! Разлюбил я Вику, забыл, так мне напоминают зачем-то.
– Слушай, как мне нравится здесь с тобой! Жалею, что тебя сюда раньше, при Вике, не приводила. Мы могли бы хорошее трио составить.
Целую ее в губы.
– Давай в ванночке вместе посидим погреемся. Смотри, тут даже немножко пены Вика нам с тобой оставила.
– Давай. Но про подругу-то расскажи. Откуда она взялась?
– В Москве кто-то мне дал на всякий случай ее номер. Однажды я с покровителем поссорилась, позвонила, пришла сюда с бутылкой.
Напились мы с ней и заснули в обнимку. Так и спали неделю, а два раза она меня по-настоящему ласкала, доводила до… Я ей говорю: давай я тебя тоже, но она не захотела. Но вообще она женщина нормальная, у нее здесь и мужчины бывали. А один, говорит, ей очень нравился, но был крепко женат, вроде тебя. Она его даже ни с кем не совмещала, отдавалась ему одному… Надеялась, что встретила наконец доброго и тонкого человека. А то ведь ей страшно не везло. Замуж выскочила, как и я, рано, но этот приличный с виду человек стал напиваться и ее поколачивать.
– Чем, как?
– Да чем попало по чему попало. Знаешь, как ваш брат по пьянке дерется? Он ей голову чуть не раскроил один раз.
“Так вот откуда шрамик-то, вот с какой горки она каталась…” – это я про себя. В сторону, как пишут в пьесах.
