Типичный Петров - Владимир Иванович Новиков

Любовное чтиво

По данным многочисленных опросов и исследований, в современном мире на одного мужчину, способного испытывать стойкую душевную привязанность /(любовь),/ приходится в среднем четыре женщины, нуждающиеся в мужской любви.

“Всемирный антропологический ежегодник”, 2004.

А может быть, “любовница” – это просто определенная степень родства?

Из того же ряда понятие, что мать, сестра, жена, дочь, бабушка, тетушка, невестка, свояченица – кто там еще?

Вроде бы уже тысячу лет мы с тобой не виделись. Несколько междугородных телефонных разговоров не в счет, на почтовую переписку у обоих нет ни сил, ни времени – такой беспощадной разлуки, такого реального разрыва не выдержат ни страсть, ни дружба, ни деловое сотрудничество. Только родственные узы могут уцелеть. Что-то типа этого нас связывает.

Иногда думаю: как было бы чудесно, если бы мы с тобой на самом деле оказались родственниками, не слишком близкими, но и не слишком далекими. Представляешь, живем в одном городе, встречаемся по семейным датам и новогодним праздникам. Ты, допустим, супруга двоюродного племянника или какая-нибудь сестра жены шурина.

Уже за день до встречи с тобой у меня поднимается настроение.

В прихожей с легким трепетом снимаю с тебя длинное зеленое пальто, тянусь, чтобы по-родственному чмокнуть в щечку, а твои большие теплые губы поворачиваются – как бы случайно – не в ту сторону и встречаются с моими. Я всякий раз норовлю усесться рядом с тобой за столом и в меру скромных своих способностей блещу остроумием, постепенно переходя к задушевным признаниям и жалобам. Ты сначала щедро хохочешь в ответ на незамысловатые шуточки, а потом твои серые в крапинку глаза наполняются влажным сочувствием, и, положив свою руку на мою, ты отводишь от меня все печали отчетного периода. Муж твой время от времени поглядывает на меня раздраженно, а вот моя

Беатриса, уверен, ничего плохого не думает и даже рада, что нашел я родственную душу.

Так вот неспешно и ровно развиваются наши отношения. Лет через десять, на даче летом, изображая в темноте медленный танец или просто уединившись на террасе, мы наконец позволяем себе обняться как женщина и мужчина, моя рука гладит прохладную спину под легкой белой кофточкой, а потом осмелевает настолько, что впивается в уже отяжелевшую с годами нежную круглизну. “Юрочка, мы совсем с ума сошли”, – негрубо урезонишь ты и меня, и себя. Тут кто-нибудь нарушит наш тет-а-тет, никаких глупостей не приключится, и со следующей встречи все опять начнется с нуля, но разговоры наши станут еще интимнее и доверительнее. Так наша близость ровным слоем размазывалась бы по жизни – твоей и моей, смягчая жесткую обыденность, делая ее добрее и вкуснее.