Старик сошел с автобуса с желтым бидоном.
Каменный дом был в два этажа. На втором этаже – ажурный балкон.
На нем, прямо на перилах, сохли синие джинсы. Тополиный пух опускался на них. Вся толпа с автобуса пошла через дорогу на рынок, а старик – к кованой приоткрытой двери, из нее слышался звук одинокого струнного инструмента.
Старик ступил на каменный влажный пол. Каменный пол, низкие потолки и цветной свет делали человека как будто тише. Плюс струнная музыка. Струна как будто дрожала внутри человека.
Старик подошел к стойке и увидел за стойкой мальчика лет десяти.
Мальчик о чем-то думал. Он не видел старика.
– Простите, – сказал старик.
Мальчик встрепенулся, понял, что старик что-то сказал, и переспросил:
– Что вы хотите?
На полках ровно стояли цветные бутылки и яркие жестяные банки, и все стеклянные бутылки и все до единой жестянки были чистые, как камешки на морском берегу. Старик бывал на море после войны.
– Даже не знаю, – сказал старик. – А что бы ты посоветовал?
– Мороженое, – тихо сказал мальчик.
– Мне мороженое нельзя, – сказал старик, – у меня кровь холодная, мне что-нибудь погорячее.
– Кофе?
– А чаю нет?
– Чаю нет.
Мальчик включил кофеварку. Медленно наполнялась чашка. К удивлению старика, она оказалась синей с золотой каймой, совсем домашней. Старик расплатился.
– Музыка у вас интересная звучит. Тебе нравится?
– Отцу.
Старик сел за столик в углу и снял панаму. Мальчик, легко ступая, вышел на улицу, и старик остался один. Пепельница простого стекла отражала и преломляла цветной свет. Старик закурил “Приму”. Он никуда не торопился. Один поэт так и сказал: я никуда не тороплюсь – мои часы остановились.
Цветные отражения немного сместились. Мальчик стоял на улице, старик видел его тень из приоткрытых дверей.
Музыка вдруг оборвалась. Из подсобки вышел мужчина.
Он был высок и вышел, пригнув голову, чтобы не задеть притолоку.
Взглянул на старика и встал за стойку на место мальчика. Мужчина был чисто выбрит, в свежей рубашке, застегнутой на все пуговицы.
Старик потихоньку пил кофе, а они стояли оба, мужчина и мальчик.
Будто поджидали кого-то. Мужчина смотрел на вход, мальчик – на дорогу.
Старик курил “Приму”. Он не торопился.
В бар вошли ребята с мокрыми после речки волосами, купили шесть банок пива “Bear”. Ушли. Бармен убрал деньги и снова замер за своей стойкой.
Еще сместились цветные блики. Пепельница погасла. Старик тянул кофе из синей чашки медленно, как коньяк. И тут они оба, он и мужчина, услышали тихое “здравствуйте” мальчика. И оба посмотрели на вход.
