На чертовом колесе старик медленно поднялся на самую высокую точку в городе. С ним в кабинке была девочка лет двенадцати. Она крепко сжимала билет. Ветер теребил ее волосы. На самой высокой точке девочка воскликнула:
– Мой дом!
Ее дом был девятиэтажка. За девятиэтажками шел пустырь, за пустырем молчал завод, за заводом серебрились макушки древних тополей, за тополями яблони смотрели в окошки маленьких домиков.
И все это далеко, в тени, в низине.
А близко, совсем близко, у реки – овраг…
Верка выпила пять чашек на родниковой воде. Она пила чай крепкий и сладкий. Старик курил “Приму”. Дым таял. Звенел комар. Ветка яблони вошла в отворенную форточку.
– А ведь я не верила, что вы есть, – сказала вдруг Верка.
– Почему?
– Хотя как я могла не верить, если я вас даже помню.
– Каким ты меня помнишь?
Верка задумалась, и лицо ее стало беспомощным.
– Я тоже не верил, что все это есть, – сказал старик.
– Что?
– Дом, яблоня у окна, ты, синяя чашка, “Павлин”… Ты знаешь, где здесь “Павлин”?
– Какой “Павлин”? – удивилась Верка.
– Не знаешь? – удивился старик.
Теплым поздним вечером старик сидел в своем белом костюме под яблоней. Комары звенели у лица, но старика не трогали, он уже был для них как корявое дерево, без крови. Соседка развешивала белье на тугой веревке между яблонь. Расправляла, прежде чем повесить, стряхивала. Белье хлопало в воздухе. Вышла Верка с помойным ведром. Крикнула:
– Оль!
– А! – крикнула соседка.
Верка поставила ведро между грядок и подошла к жердяному забору.
У забора росли белые флоксы. Она их раздвинула, и они запахли сильнее, от испуга. Соседка бросила в таз уже хлопнувшую в воздухе наволочку и подошла к забору со своей стороны. Их освещал с деревянного столба уличный фонарь.
– Слушай, – сказала Верка, – чего такое павлин?
– Птица.
Они разговаривали тихо, но у старика был тонкий слух, он почему-то обострялся с годами.
– У нас в городе есть? – спросила Верка.
– Нет.
– Точно?
– Точно.
– А почему?
– Потому что он в нашем климате не живет, а зоопарка в нашем городе нет. Почему в нашем городе нет зоопарка, не спрашивай, не знаю.
Старик вспомнил “Краснопресненскую”. На лестнице под землю спускаются неподвижные люди и держат в руках павлиньи перья.
Перья большие и качаются, на каждом – круглый глаз. Глазастые перья. И тут же старик вспомнил маленькие окошки у самой земли в толстых каменных стенах.
Окошки глядели на рынок. Они были собраны из цветного стекла, синего, черного и голубого. Из каждого окошка глядело черным зрачком павлинье перо.
