С прохладными, худыми ладошками, которые всегда трогали её осторожно, точно цветок.
Тесто быстро подошло.
Где это он может быть?
Неужели что-то произошло?
Несколько раз ходила в комнату к сыну, смотрела на его заваленный бумагами стол, не решаясь вмешиваться в непонятный порядок, молча стояла, пытаясь разгадать отсутствие Данилы, как-то связать его с отсутствием Артёма.
Может быть, протереть на его книжных полках пыль?
Нужно же что-то делать!
Поздно, часов в 11, пришёл Артём с пивом, закрылся у себя в комнате, угрюмый, демонстративно искал в холодильнике закуску
(огурчики-помидорчики), значит, уже датый, определила Лидия Альбертовна.
Артём всегда злой и агрессивный, если не допьёт.
Нет, лучше не тревожить.
Не спрашивать.
Приготовила начинку, разогрела плиту, смазала маслом большую сковородку.
Открыла форточку, ворвался ветер.
Лучше не спрашивать.
Так странно: ещё совсем недавно всё складывалось совершенно по-другому, а теперь кажется и не может быть иначе: Данила…
Так хорошо, так странно…
Хотя чем всё это закончится?
Никогда раньше не думала.
А тут передышка, остановка в пути, значит.
Постоять, подумать.
Лепила из теста незатейливые пирожки, в висках билась, пульсировала одна и та же тревожная мысль.
Материнский инстинкт, материнское отношение: Данила для неё тоже как сын. Сынок. Сыночек.
Сладкий сироп нежности разлился внизу живота, вспотел, выступил крупными каплями, мыслями выступил зудящими.
Усилием воли успокоилась. Поборола инстинкты.
Поставила пирожки на огонь.
И вдруг по радио объявили, что по чьей-то там заявке сейчас будут передавать песенку группы "Смашин пампкинс". Той самой, про которую
Данила говорил недавно.
Такая тягучая, лирическая мелодия, длинная, с гармоничными гитарными рифами, с потусторонним голосом солиста.
Группа, которой больше нет.
Та, что распалась.
Точно застыла над плитой. Точно хрустнуло что-то внутри.
Надломилось или разбилось даже.
Еле дождалась конца композиции.
Еле дождалась, пока первая порция пирожков подрумянится.
Схватила поднос, накидала кучку, пошла к Артёму в комнату.
Постучалась.
Он же не любит, когда к нему без спроса.
Поставила на столик.
Как же спросить?
Что сказать?
– А Данила сегодня заболел. Простыл, что ли, – проявил инициативу
Артём.
Точно почувствовал.
Угадал.
Неужели так заметно?
– Понятно-понятно, – сказала Лидия Альбертовна, точно так и надо.
Как будто они каждый день о Даниле разговаривают.
– Надышался вчера, видимо, холодным воздухом… – сказал сын.
– Да-да, он провожал меня вчера. Предложил почему-то, – ответила мать. Для верности пожав плечами (хотя Артём сидел спиной к ней).
