Там у нас было два смежных номера. В одном мы поместили аппаратуру, а в другом поселился наш "ученый". Мы позаботились о том, чтобы номер с аппаратурой как бы занимала пожилая супружеская пара из штата Нью-Мексико. Мы также обеспечили прикрытие номера, в котором поселился наш человек. Кто знает, вдруг Филби и его люди захотят подстраховаться и станут все проверять? Ведь в Вашингтоне полно британских шпионов. Надо быть очень осторожным, учитывая, как я всегда делаю, что любая мельчайшая мелочь может быть кем-то проверена.
План был таков: наш человек впускает Ф. в номер и сразу же передает ему впечатляющие документы, над которыми он якобы "работает". Потом "ученый" говорит Филби, что остальные документы он оставил в сейфе отеля и что он вернется с ними буквально через минутку.
Как я и думал, Филби сидел на краю кровати и внимательно пролистывал толстую папку, когда я вошел в комнату. Я имел при себе пистолет, а за дверью осталось трое моих людей, включая Арно, с ключом, чтобы ворваться в случае опасности. Пистолет был у меня в кармане. Он даже не поднял головы, только сказал: "Действительно, очень неплохо... У вас тут нет бутылочки виски?"
"Мистер Филби! - обратился я к нему дружелюбным тоном. - Какая радость встретить вас в этих далеких краях!"
Он резко поднял голову, быстро взглянул на меня и сгреб папку под свой плащ.
"Кто вы такой, черт возьми?"
"Мы с вами неоднократно встречались раньше. В 1939 году, в Берлине. У меня было побольше волос на голове. Припоминаете? Мы ещё говорили о вашем папе".
Я приготовился к тому, что он кинется на меня, но он только затравленно на меня посмотрел, словно я дьявол собственной персоной, явившийся забрать его [в преисподнюю].
Филби - безнравственный, жадный, вечно нуждающийся в деньгах человек, который работает на любого, кто ему заплатит. Он работал на британцев, на "Лондон Таймс", на разведку Франко в Испании, продавал информацию на Франко немецкой бригаде Тельмана, работал на гестапо вообще и лично на меня в частности и, наконец, на русских. Последние наиболее опасны, потому что, однажды связавшись с ними, потом трудно выпутаться. К тому же они мало платят.
Филби выглядит мужественно, он приятен в общении. Он заика и пьяница, филателист и не проявляет верности ни к кому, кроме себя: ни к жене, ни к своей стране.
Мы проговорили с ним около четырех часов. Позднее я обобщу результаты этой беседы.
И я не собираюсь давать Гуверу то, о чем мы с ним первоначально договаривались. Об остальном - позже.
