Этого она решила избежать во что бы то ни стало. Возможно, Вулф предпочитал развод похоронам, но Джессика этого мнения не разделяла.
Существовали вещи хуже смерти. Она была уверена в этом так же, как в том, что у нее бьется сердце. Она видела это во сне, когда к ней приходили страшные воспоминания и кошмары, а ветер нечеловеческим голосом обещал ей ад на земле.
Застонав, Джессика закрыла лицо ладонями.
«Боже, — прошептала она, — сделай так, чтобы Вулф смягчился, больше я так не могу».
Джессика стояла в растерянности перед одним из многочисленных торговых прилавков. Она привыкла, что отрезы тканей приносили белошвейки в дом лорда Стюарта, или иногда она приезжала в ателье наиболее модного портного. Идея покупки готового платья и привлекала Джессику своей практичностью, и смущала своей непривычностью.
— Миссис Лоунтри? Это вы?
Манера характерно растягивать слова подсказала Джессике, кто это, еще до того, как она обернулась.
В ее глазах заискрилась радость при виде крупного блондина со шляпой в руках и широкой улыбкой на лице.
— Рейф! Какая приятная неожиданность! Что вы делаете в Каньон-Сити? Зажила ли ваша рука?
Он пошевелил левым плечом.
— Немножко тянет и чешется, как дьявол, но в остальном все отлично. У меня никогда так быстро не заживало. Это, я думаю, все ваши руки и удивительные шелковые бинты.
— И мыло.
— И мыло, — согласился Рейф, кивнув головой.
— Что вы делаете в Каньон-Сити? — повторила Джессика. Затем вдруг вспомнила. — Ой, простите меня! Это невежливо с моей стороны. Но я знаю Соединенные Штаты во многом по рассказам Бетси, а Бетси мне этого не говорила.
Выгоревшие на солнце брови Рейфа приподнялись.
— Бетси?
— Моя горничная-американка. Точнее, бывшая, пока мы не добрались до Миссисипи. Она рассказывала мне о многих ваших обычаях, но забыла о самом главном на Западе.
— Может быть, вы расскажете мне о нем. Я тут человек новый.
Джессика вздохнула с облегчением.
— Ну, тогда хорошо, значит, я не оскорбила вас своим вопросом. Вулф на этот счет высказывался вполне определенно: никогда нельзя спрашивать у человека с Запада, чем он занимается или почему он здесь оказался.
— В Австралии тоже так, — сказал Рейф с улыбкой, — да и в Южной Америке…
— В Англии не так, разве что среди людей определенного круга.
— Среди преступников? — спросил он напрямик.
— Господи, я, кажется, оскорбила вас.
Рейф мгновенно разразился самым безмятежным смехом.
— Нет, мэм, но вас приятно подразнить.
Если бы это сказал какой-нибудь другой мужчина, Джессика с холодным высокомерием удалилась бы, как тому учила ее леди Виктория. Но было невозможно, да и не нужно поступать так с Рейфом. В его глазах читалось искреннее восхищение и полное отсутствие дерзости.
