«На что я жалуюсь? — спросил себя Вулф сурово. — Даже если бы она предложила себя, я бы не взял ее».
— А так ли? — возразило его второе «я».
— Даже на блюдечке с голубой каемочкой.
— А если в постели, когда ее нежность раскрывается для тебя, словно лепестки розы.
— Нет
— Какой-то ад.
«Ад — подходящее слово для той жизни, которая меня ожидает. Как бы Джессика не распаляла мое тело, она не может быть мне женой».
Саркастический допрос, мысленно учиненный самому себе, не был в новинку для Вулфа, но оказал желаемый эффект. Когда он возвратился в дом, в нем нельзя было обнаружить и признака неутоленного желания или мучительных переживаний, только что владевших им. Его лицо было бесстрастным, когда он вошел в спальню и обнаружил Джессику, стоящую среди разбросанных шелков и атласов.
На кровати он увидел открытые чемоданы. В одном из них были книги, ящики с рыболовными принадлежностями, разобранные части бамбуковой удочки, бинокль, пакет с иголками и нитками для вышивания и прочая утварь. Вулф проявил любопытство и стал перебирать книги.
— Кольридж, Берне, Блейк, Донн, Шекспир… — Вулф отложил в сторону тяжелый том. — Оставь его здесь. У Виллоу есть полный Шекспир в издании Барда.
— Я должна была сама сообразить, что у образцовой жены он есть.
— Оставь также этого старого доброго священника…
— Джона Донна? — Джессика подняла бровь. — Образцовая жена хорошо начитанна.
— В данном случае это муж образцовой жены. Когда ты увидишь Калеба, ты поймешь. Он черный ангел возмездия. Донн и Мильтон очень созвучны ему.
— Калеб, должно быть, очень везучий, если ему удалось отыскать образцовую жену, — сказала Джессика сухо. — Как насчет остальных?
— Поэтов?
— Да.
Вулф пожал плечами.
— Бери, если считаешь нужным.
— Я думала, что ты любишь поэзию.
— Я действительно люблю. Так получилось, что у меня хорошая память. — Вулф мягко коснулся томиков кончиками пальцев. — Я могу, если пожелаю, опуститься в глубины, которые не в состоянии измерить человек. Я могу наблюдать за тигром в ночном лесу. И моя лошадь останется при этом в безопасности.
Джессика почти застенчиво улыбнулась Вулфу.
— Если ты будешь читать мне мои любимые стихи у костра, я оставлю эти книги здесь.
Он бросил на нее быстрый косой взгляд и увидел в ее зеленых глазах воспоминание о других кострах, о тех счастливых временах, когда они вместе смеялись и читали друг другу стихи, захваченные ритмами и образами давно ушедших людей, а индейские проводники и охотники толпились и гомонили вокруг.
