— Неудивительно, что тебя называют виконтовым дикарем. Если человек не может контролировать свои низменные побуждения, то использует проституток, а не жену. Если бы я только могла подумать, что ты способен на такую гадкую вещь по отношению ко мне, я не вышла бы за тебя замуж. Тебе не нужен наследник, чтобы передать титул или имение, и, значит, нет причины осквернять мое тело… А ты, как животное…
Вулф видел, какое невыразимое презрение клокотало в девушке. Тяжелая тишина, кажется, превратилась в живое существо, вставшее между ними.
— Чего ты хочешь? — грубо спросил Вулф. — С начала нашего путешествия в дилижансе я видел, как ты все время смотрела на меня, думая, что я не замечаю этого.
Джессика не возражала, ибо это была правда. Она не спускала глаз с Вулфа. Он всегда притягивал ее. И чем старше она становилась, тем больше это ощущала.
Вулф продолжал говорить, его голос звучал резко и гневно.
— Ты постоянно смотрела на меня и думала, как бы лечь в постель с дикарем, но когда я…
— Никогда! — зашлась в истошном крике Джессика. — Никогда! Я никогда не думала… Чтобы я!.. Меня одна мысль об этом приводит в ужас!
Глаза Вулфа сузились до черных щелочек.
— Значит, ты согласна на развод.
Слова были произнесены так мягко, что Джессика вначале вообще их не поняла. Когда, наконец, смысл дошел до нее, она закрыла глаза и попыталась преодолеть страх, который охватил ее.
— Нет, — сказала она дрожащим голосом. — Может, ты и дикарь, но силой ты меня брать не будешь.
Вулф демонстративно положил руку на гнездышко волос повыше бедер.
— Не буду? — спросил он тихо.
Она напряглась, как будто ее ударили кнутом. Глаза ее открылись и настолько расширились от страха, что, казалось, выйдут из орбит. Она попыталась поднять руки в немой мольбе, но они не подчинились ей. Она хотела заговорить, не из ее губ вырывался лишь хриплый шепот, и можно было лишь догадаться, что она пыталась произнести его имя.
Не в силах более справиться со злостью на себя, на нее, на этот фиктивный брак, Вулф вскочил на ноги.
— Убирайся! — сказал он отрывисто.
Джессика посмотрела на него, явно не понимая, чего от нее хотят
— Выкатывайтесь из моей постели, ваша милость. Вы мне противны в той же степени, в какой я внушаю ужас вам. Я не мог бы взять вас, даже если бы должен был это сделать. Вы не женщина, вы испорченный, жестокий ребенок.
Джессика зашевелилась, но движения ее были замедленны. Он наклонился и поставил ее на ноги.
— Соглашайся на развод, — потребовал он негромко. — Черт бы тебя побрал, отпусти меня на волю!
