Нужно действовать – такое решение исподволь зрело у Арго.
В последние дни капитана больше всего беспокоило общее недомогание, которое стало проявляться у всех членов команды. Первым, кажется, заболел Брок. Капитан заметил, что он уже несколько дней ничего не ест.
– Тебе не нравится пища в брикетах? – спросил Арго.
Брок пожал плечами.
– Вкус у брикетов разнообразный, – продолжал капитан, – Семиглаз выполняет все наши заказы.
– Хлорелла сплошная, – сказал Брок.
– Не думаю, Брок, – вмешался Петр. – Мы получаем именно то, что требуем.
– Броку не нравится упаковка, – сказала Любава. – Скучная штука – брикеты. Однообразная.
Капитан посмотрел на бледное лицо Брока.
– Но это же пустяки, – сказал капитан. – Можно попросить Семиглаза, чтобы он завтра же подал нам обед не в брикетах, а так, как мы привыкли на корабле. Возражений, надеюсь, не будет?
Орионцы удивились. Такая простая просьба не приходила им в голову. Да и то сказать, они не были избалованы. Общее оживление охватило экипаж. Один только Брок остался безучастным. Назавтра все ели из настоящих тарелок настоящими ложками! Настроение повысилось, еду уплетали за обе щеки.
Только Брок сказал: «Опять хлорелла!» – и оттолкнул тарелку. К вечеру того же дня Брок свалился. Он стонал, жаловался на головную боль, потом впал в беспамятство. Больше всего поражала его бледность, какая-то меловая, мраморная, что ли. А ведь на «Орионе» Брок отличался румянцем во всю щеку.
А назавтра началось…
Члены экипажа заболевали один за другим. Первым после Брока – Петр, потом Любава, Григо… Дольше всех держался капитан, но и он в последние дни почувствовал сильное недомогание.
Большинство, правда, старались держаться на ногах. Мучительнее всех протекала болезнь у Григо. Даже Брок чувствовал себя получше, он уже через полчаса после того, как заболел, пришел в сознание. Григо же до сих пор мечется в беспамятстве, хотя пошли уже вторые сутки. Члены экипажа, те, кто еще ходит, установили у постели штурмана непрерывное дежурство.
Джою дежурить еще через четыре часа. Можно, даже необходимо поспать, но сон не идет. Прилечь все же, что ли?
Поворочавшись, капитан встал, снова оделся – легкий комбинезон показался ему пудовым – и пошел в комнату, где лежал Григо. Широкие ночные переходы казались бесконечными. Центральный зал, через который проходил капитан, освещался Луной, светившей сквозь прозрачную стену. К голубоватому свету Луны орионцы успели уже привыкнуть. Под полом не спеша проплывали бесформенные тени. Шаги капитана еле слышно отдавались в тишине.
