Русская фэнтези 2008 | страница 10



— Можем ехать, — сказал ей Киан. — Твой брат теперь тоже с нами.

Она подняла на него ничего не выражающие глаза. И сказала:

— Это не ты, Киан. Это… это та тварь в тебе.

— Нам следует поторопиться, — ответил он. — Ты, должно быть, устала, но потерпи ещё немного. Вскоре мы сделаем привал.


— Это я виноват. Прости меня, Эйда, я так виноват…

Её белый плащ извозился в грязи и дождевой воде, тёмными потёками разукрасившей парчу. Непрактично оделась, думал Киан, раздувая угли в так и норовящем погаснуть костерке. Дрова отсырели, и искра высекалась плохо, а зажёгшись, ту же меркла под ударами дождевых капель, срывавшихся с мокрой листвы.

— Я не должен был втягивать тебя… прости меня, прости…

Эйда не отвечала, только неотрывно смотрела на брата и беспрестанно гладила по руке. Киан поворошил угли палкой, наконец удовлетворился их яркостью и поправил вертел над костерком. Под вечер сильно похолодало, и он запахнул плащ на груди. Обличье под тёмной тканью, казалось, дремало, успокоенное теплом.

— Что им нужно от нас?

Голос Эйды, от которого он вновь успел отвыкнуть, прозвучал резко и хлёстко. Словно она приказывала, словно требовала немедленного и чёткого ответа.

— Спроси своего брата, — сказал Киан, поворачивая вертел. Вырвавшийся из золы язычок пламени лизнул тушку зайца, ошпарив и превратив в уголья нежную плоть. — Мне неведомы прегрешения, за которые воздаётся кара Кричащего. Я лишь слепой и немой слуга его.

— Ты его слепой и безмозглый раб! — выкрикнул Ярт Овейн высоким, плаксивым голосом. Киан чуть заметно улыбнулся, поплевал на пальцы и ухватился за вертел с другой, раскалённой стороны.

— Вот поэтому, должно быть, Кричащему и неугоден твой брат, Эйда Овейна, — сказал он почти весело и повернул зайца непрожаренным боком вниз.

Эйда перестала гладить руку Ярта и схватила её обеими своими руками, будто предостерегая, но мальчишка уже разошёлся.

— И добро бы просто слепой и тупой — то было бы полбеды! Вся беда в том, что вам нравится быть тупыми! Вы ненавидите знания, сама мысль о знании вам противна! И вам, и вашему безмозглому богу! Только и знаете, что закрывать университеты да жечь учёных мужей на кострах! Да вы просто завидуете! Вам ума хватает только на то, чтоб понять, как мало его у вас, и вы завидуете!!!

— Тише, Ярт, о боже, да замолчи, замолчи же ты! — твердила Эйда, пока он вопил, брызжа слюной и нервно дёргая шеей. Привычка всех студиозусов: Киану приходилось арестовывать их и прежде, и каждый вот так же дёргал шеей и орал, видимо, воображая, что его пригласили на что-то вроде теософского диспута. Когда же стены каменного мешка смыкались вокруг них и начинался взаправдашний диспут, они продолжали кричать, но уже не так, вовсе не так. Не в хулу Бога Кричащего, но во славу его.