Я влетел в овал Двери в самый последний миг – она тут же захлопнулась, оставив в воздухе слабое мерцание и резкий запах озона.
– Все! Все, Сережка! Спаслись, брат! – запричитал Глотов, обнимая обувную полку. – Изуверы космические! Расчленить меня! – он со стоном выдохнул и, еще подрагивая от пережитого, повернулся ко мне.
Лицо его отчего-то потемнело, а глаза выпучились, словно было перед ними явление удивительное и страшное.
– Серега… – с осторожностью произнес он. – Нет, ты не Серега… – Павел попятился, шаря рукой на рабочем столе, нащупал ручку молотка.
– А кто же? – вырвался из меня справедливый вопрос. Тут же в моем растревоженном идиотским приключением сознании возникла мысль, что Глотов в чем-то прав: уж слишком свободно сидел на мне костюмчик, рукава куртки неестественно удлинились, и в ботинках образовалось свободное место. Чувствуя себя совсем неуютно, я закатил один из рукавов и вскрикнул, увидев трехпалую кисть, больше похожую на клешню.
– Паша! Паша! – взмолился я, мучаясь догадками о произошедшем, постепенно догадываясь и содрогаясь от ужаса положения. – Это я – Сергей Томин. Рыбалку на Белой помнишь? Шашлыки на даче Сарычева? А Зинку мою?
– Да… да… – теплея лицом, ответил он и опустил молоток. – Сережка, друг, что же они сделали с тобой!.. – Глотов сокрушенно качнул головой и потянулся за початой бутылкой пива.
– Зеркало дай, – попросил я.
Он указал на простенок позади меня.
Я повернулся и увидел то, что и ожидал: со стекла, покрытого шелушившейся амальгамой, на меня смотрел зеленомордый субъект с огромными ушами, ничем не напоминавший прежнего Сергея Томина.
– Что делать будем? – Глотов включил еще одну лампочку, пристально разглядывая существо, бывшее недавно его давним другом – Сержем.
– Мне к Зинке надо, – я глянул на часы, висевшие над его рабочим столом – было без четверти семь. – Срочно надо. В любом виде и позарез.
– Ну не таком же виде!
– Паша… А давай ты проводишь меня и объяснишь ей все. Я же сам не смогу! Я же погибну просто!
– Я-то провожу, – он допил остаток пива из бутылки и прищурился. – И объясню. Только ты представляешь, что будет?
– Может по пути рассосется это? – я обвел длинным кривым пальцем вокруг своей рожи. – Не знаю, как в автобусе будем ехать. Не представляю. Нужно загримировать меня. Вот! – я схватил с полки баночку с черным сапожным кремом. – Ну-ка намажь мне физиономию. Лучше быть черным, чем зеленым или голубым.
– Эт точно, – Пашка макнул кусок поролона в крем и принялся втирать его в мое несчастное лицо. – А с ушами что делать? Ведь под шапку такие не залезут.
