Но сейчас Милгрим решительно настроился на амальрикан[79] и Уильяма Голудсмита[80]; поработавших, если можно так выразиться, «на разогреве» у его любимых еретиков Свободного Духа[81]. Рука уже скользнула в карман за уютно потрепанным томиком, когда в прачечной появилась темноволосая девушка в коричневых сапогах и короткой белой куртке. Вошедшая потолковала с корейцем, получила квитанцию в обмен на две пары темных брюк, но не ушла – достала сотовый и бойко затараторила по-испански. А между делом повернула к диванчику, присела и принялась равнодушно полистывать «желтую» прессу на столике из фанеры. Президент Буш в костюме пилота тут же отправился куда-то на дно вороха. Девушке так и не удалось откопать в журналах что-нибудь новенькое, чего бы Милгрим еще не видел. А все-таки было приятно делить с ней виниловое сиденье и наслаждаться звуками чужой непонятной речи. Мужчина словно родился с талантом бегло изъясняться по-русски, зато, будто в отместку, не сумел выучить ни одного романского языка.
Незнакомка небрежно бросила трубку в широкий карман, поднялась, мельком улыбнулась Милгриму, едва посмотрев в его сторону, и удалилась.
Тот опять потянулся в карман за книгой, как вдруг заметил на красном виниле оброненный телефон.
Милгрим искоса посмотрел на корейца: тот с головой погрузился в «Уолл-стрит джорнэл»; издали крохотные черно-белые портреты над статьями напоминали причудливые отпечатки пальцев.
Надо же, как изменила пленника судьба. Прежде он, не задумываясь, прикарманил бы брошенную вещицу. Но эта жизнь под неусыпной слежкой приучила его даже в случайностях видеть чей-нибудь умысел. Что, если испаноговорящая красотка, якобы заскочившая сдать в чистку рабочие брюки, подослана Брауном? И не по рассеянности оставила тут свой сотовый?
С другой стороны, а вдруг нет?
Осторожно, не сводя с корейца глаз, Милгрим потянулся и сжал телефон в ладони. Трубка еще хранила тепло. Сердце мужчины екнуло: пустяковая, а все-таки близость.
Милгрим встал с места.
– Мне нужно сходить в туалет.
Кореец прищурился на него поверх «Уолл-стрит джорнэл».
– Мне надо пописать.
Владелец прачечной сложил газету, поднялся, отвел рукой занавеску в цветочек и жестом пригласил Милгрима зайти. Тот быстро прошагал мимо гладильных машин и вошел в узкую бежевую дверь под трафаретной табличкой «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА».
Фанерные стены, окрашенные в белый цвет, напомнили мужчине кабинки в летнем лагере под Висконсином. В воздухе стоял сильный, но не лишенный приятности запах дезинфицирующего средства. Милгрим запер дверь на хлипкую с виду тайваньскую задвижку золотистого цвета. Потом опустил на унитаз крышку, присел и уставился на чужой телефон.
