– Эту чушь я слышал, – сказал я, отмахнувшись. – Но и ты пойми: они укрепляют власть не по своей прихоти. Те реформы, которые идут в их обществе, нуждаются в стальной власти. Во власти неоспоримой. Ну так и пусть он правит железной волей, а ты остаешься милостивой богиней. Поверь, лучшего пиара не придумать. Если какой-нибудь фанатик, по нашему и шамана недосмотру, убьет Вождя, то ты придешь на все готовенькое. Стальная власть и вера в тебя.
– У тебя нет фанатиков на примете? – спросила с интересом Ролл.
– Ты сегодня чересчур кровожадная, – сказал я, нисколько не иронизируя.
– А ты, смотрю, чересчур флегматичен, – парировала она.
Я встал и, пройдясь к окнам, сказал негромко:
– Твои доводы не кажутся мне убедительными для твоего желания начать войну с Западом. Мне кажется, тобой движет еще что-то.
– И что же, к примеру? – саркастически улыбаясь, спросила Ролли.
Повернувшись к ней, я сказал как можно мягче, стараясь не напугать и не вызвать сопротивления:
– К примеру, тебе эту мысль предложил Орден. Более того, я уверен, что ты заключила с ними договор. Уже сейчас я послал эмиссаров, чтобы приказали нашим людям в Ордене выяснить суть твоих с ними переговоров. И они выяснят. Ведь там семь Хранителей… А если знают хотя бы трое, то знает и такая свинья, как я.
Ролли поджала губы и сказала жестко:
– Настолько мнительным я тебя не представляла. Я сказала правду: мне нужны мои земли. И можешь не волноваться – я не плела против тебя заговоров там.
Я усмехнулся и сказал:
– Ролли, я-то тебе верю. Верю, что не плела. Верю, что тобой двигают чувства оскорбленной женщины. У тебя отобрали Апрат, и он только формально твой. Тебя поносит шаман Вождя, хотя Вождь уважительно относится к Боевому Зверю и его супруге богине Ролл. Верю даже в то, что ты искренне считаешь, что нет ничего плохого в очередной войне за благо цивилизации. И даже твои методы оправдываю. Огнем и мечом насаждение новой жизни. Я сам так поступаю почти всегда, когда встречаю сопротивление. А до этого так же поступали македоняне, римляне, немцы, испанцы. Это не мы злые. Это законы скачков эволюции такие. Многие особи вида погибают, не имея продолжения. Но я никогда, – я понизил голос и сказал так, чтобы она поняла, – не отделяю себя от вида. Я часть его и поэтому могу погибнуть при очередном скачке. Потому что так может понадобиться истории и планете. И только поэтому я спешу, еле успевая отворачивать корабль Ивери от всеобщего краха и скатывания обратно.
