Она улыбнулась своей знаменитой улыбкой, и у меня потеплело на душе. Чего только не скажешь, чтобы было женщине приятно и не слишком обидно. Я даже подумывал продолжить повесть о ее смелости и благородстве, плавно переходя на описание внешних качеств. Но чтобы не расклеиться и не наделать глупостей, сказал строго:
– Вали к мужу, спать, а то твое место уже служанки заняли. Они у нас такие… ушлые.
Она усмехнулась.
– Он у меня вот где! – Она сжала кулачок.
– Нашла чем гордиться… – пробормотал я, отворачиваясь к огню в камине.
Она ушла спать, а вскоре и я побрел, так и не закончив читать измученную мной главу. Бросив под подушку «анализ», я понадеялся, что к утру моя голова, так сказать, «привыкнет к содержимому», и, закрыв глаза, тихо уснул…
Зато утром я будил весь дворец своими воплями. И любой бы заорал на моем месте, если бы в его спальню на полном ходу, разбив раму и стекло, вломился двухголовый летающий ящер. Эта туша билась сломанными крыльями на полу, разнося в хлам все, что ей попадалось. И главное, все это молча. Они вообще звуков не издают. Две глотки, а молчат как рыбы. В общем, я и за него и за себя наорался.
Какой позор! Меня прибежали спасать горничные. Подручными средствами – стульями, креслом, кочергой и мечом со стены – зверюга была умерщвлена окончательно, и я опустился на кровать, переводя дух и рассматривая своих спасительниц. Три молодые девчонки, буквально пару лет назад привезенные из лесов лагги, вооруженные кто чем, смотрелись одновременно и грозно и комично.
В общем, день начался здорово. Через пять минут уже весь дворец знал о происшедшем. Шок и восхищение передавались от человека к человеку. Правда, моя мужественность и божественность в глазах некоторых несколько померкли. Их бы на мое место! Спишь, никого не трогаешь, и тут тебя… жрать прилетели. Но я отомстил утреннему разбойнику. На завтрак через пару часов подавали именно этого летающего гада. Очень неплохая экономия получилась – на весь двор хватило. Поступали предложения приманивать ящеров к окнам башни и бить их на лету. От идеи с сожалением отказались. Мало таких зверюг оставалось на Ивери. Я до этого случая последний раз двухголового летуна видел еще при первом Инте и лично над Тисом сбил его. И мельком одного на дальних островах, когда пролетал мимо в капсуле.
Естественно, что при таком бодром пробуждении и весь день пролетел в ритме, уже давно не свойственном нам. Игоря заслали в Марук на капсуле выяснять, какие меры применяются к бунтовщикам в городах. Ролли выехала в город со свитой на открытие очередной академии – на этот раз художеств. И хотя я всерьез хотел отобрать это великолепное строение под училище жандармерии, мне пришлось забыть на время о нем. Кстати, позже я и правда переселил все гуманитарные академии в Апрат, где их затем курировала лично Ролл. Но до этого было еще далеко, и Ролли радовалась, что у нас будут свои живописцы. Ее нисколько не смущало, что на всю академию отыскалось семь преподавателей. На триста одаренных юношей, что собирали во всех частях империи. К слову сказать, большинство, как всегда, оказались пассы. Из лагги, к моему неудовольствию, было всего пять или шесть мальчиков и девочек. Основное требование, которое мы выдвигали всем без исключения образовательным учреждениям, – это проживание учеников на территории заведения. Они должны быть оторваны от своих родителей, семей, традиций, устоев. Только так мы обеспечивали новое поколение знаниями, и они эти знания воспринимали и жили уже по новым правилам. Так мы увеличивали отрыв отцов от детей. И могли гарантированно утверждать, что предрассудки стариков не отразятся на наших будущих помощниках.
