Официант принес три чашечки кофе. Дронго не стал говорить, что предпочитает чай, а Фешукова и Лайма с удовольствием потянулись к чашкам.
– А в другой квартире? – напомнил Дронго.
– В другой жил известный ученый Витолдс Кловис, – оживилась Лайма, – он был известный хирург. Очень известный. Как и мой дедушка. Они играли друг с другом в шахматы. У него остался очень красивый сын – Эмиль Кловис. Он, правда, до сих пор не женат. Эмиль старше меня на несколько лет, и одно время наши старики даже хотели, чтобы мы подружились и поженились. Но Эмиль слишком занят своей особой. Он тоже врач, довольно успешный стоматолог. Наши старики даже умерли вместе, с разницей в один год. Сначала его отец Витолдс в восемьдесят втором, а потом мой дедушка – в восемьдесят третьем.
– А другие соседи?
– На третьем этаже жили еще три семьи. Но я их не помню. А на первом жил замечательный актер – Яков Чирко, он был известным актером русского театра, снимался в кино. К нему ходили в гости Вия Артмане, Ивар Калныньш. Мы бегали смотреть на этих актеров. Особенно нам нравился Калныньш. Мы все были в него влюблены.
– Кто еще жил на первом этаже?
– Не помню. Кажется, какой-то офицер. Морской офицер, но я точно не уверена.
– Простите, Лайма, что я вас спрашиваю, вы получили что-нибудь в наследство от отца?
– Конечно. Лилия отдала мне оба его автомобиля. Как мне потом объяснили, она могла вообще ничего мне не отдавать. Лилия предлагала мне деньги, но я отказалась. К тому времени я была уже замужем. А недавно она перечислила большую сумму на моих ребят. Сказала, что продала квартиру отца Арманда и считает, что половина денег должна достаться мне. Я, конечно, возражала, но она не стала меня слушать.
– Как вы думаете, кто мог быть заинтересован в смерти вашего отца?
– Не знаю. Я много об этом думала. Если вы считаете, что наследники, то это наивно. Кроме жены, других наследников не было. Мне было уже за двадцать, и я была совершеннолетняя. Хотя часть наследства я могла отсудить. Но больше никто. А я не претендовала, если вы имеете в виду именно это. В фирме отца тоже не было таких людей. Насколько я знаю, там все его уважали и любили. Они так сокрушались на его похоронах! И его заместитель, Пиесис, тоже очень переживал. Нет, среди близких таких людей не было. – Лайма взглянула на часы. Было видно, что она торопится. – Простите, – сказала Лайма, – если я вам больше не нужна, то могу я идти?
– Конечно, – кивнул Дронго.
