От его взгляда Эннабел задрожала.
– Трудно остаться вдвоем в таком большом городе. Здесь так много людей, жизнь кипит вокруг. Лондонцы когда-нибудь спят?
– Обычно они отводят специальное время для такого скучного занятия, как сон. Но сегодня им стало известно, что вы удостоили своим посещением их город.
Его тон удивил девушку. В его голосе слышалась горечь. Может быть, его недавняя перемена к ней была всего лишь инсценирована ради Джереми?
– О, как красиво!
Они остановились у одного из великолепных старинных домов на Мэнсон-Хаус-стрит. Выходя из кареты, Эннабел заметила, как в одном из окон заколыхалась штора.
– Это самый лучший ресторан в Лондоне. Мадам Шарлотта Имз готовит обеды для высокопоставленных особ.
Лорд Дерек Лансфорд вкладывал в пухлую руку хозяйки особняка пятьдесят фунтов.
– Они здесь. Запомни, Лотта, необходимо сделать все тонко. Шеффилду известна твоя репутация благовоспитанной дамы. Если ты скажешь ему, что видела эту девушку много раз со мной, то он станет ее подозревать. Скажи как-нибудь невзначай, а потом сделай вид, что сожалеешь о сказанном.
Деньги были надежно спрятаны за вырезом платья мадам Шарлотты.
– Не волнуйтесь, мой дорогой. Доверьте это мне. Девчонка ни о чем не догадается.
Дерек спускался по черной лестнице, в то время как Тримейн и Эннабел входили через парадную дверь. Мадам Шарлотта окружила гостей вниманием. Она принялась на все лады расхваливать Эннабел, а девушке прошептала достаточно громко, чтобы Шеффилд тоже слышал, как и было договорено с лордом Лансфордом:
– Это белое платье идет вам больше, чем красное, в котором вы были в последний раз. И этот мужчина, – Шарлотта кивнула в сторону Тримейна, который делал вид, что рассматривает картину, а на самом деле ловил каждое слово мадам Имз, – намного красивее.
– Простите, – удивленно сказала Эннабел, – наверное, вы путаете меня с кем-то.
Тримейн увидел, как Шарлотта заговорщицки подмигнула Эннабел и произнесла невинным голоском:
– Конечно, я ошиблась. Что прикажете?
– Для начала принесите шампанского и клубнику, если она у вас есть.
– Для вас все, что угодно. Идите за мной, дорогие мои.
Эннабел была уверена, что никогда раньше не обедала в такой роскошной комнате. Перед мягким диваном стоял изысканный столик на двоих, накрытый парчовой скатертью, на диване в изящном беспорядке лежали отделанные бахромой подушки. Запах сирени заполнял комнату.
– Просто невероятно, – Эннабел не знала, что сказать.
