— Эй, Авразил!
— Отстань.
— Философские беседы вести будем?
— Нафиг?
— Ну, как же! Я — черт, ты — ангел, летим меж миров. Нам положено!
— На то, что положено…
— Хам ты, Авразил.
— Да пошел ты!
— Скажи мне, ангел небесный, ты хоть одну книжку, кроме инструкций, прочитал?
— Прочитал.
— Букварь, да?
— А ты читал?
— Только не надо стрелки переводить! — черт плюнул в очередной астероид и радостно воскликнул, — Хорошо летим! Чего ты лиру не взял? Песни б попели. «На воздушном океане, без руля и без ветрил…»
— Не ори, и так противно. Лучше имя свое назови. Скоро полвечности, как знакомы, а имени твоего не знаю.
— Зови меня чертом. Других чертей рядом нет, не ошибешься.
— А имя секрет, что ли?
— Конечно. Это вам, ангелам, позволено являться или не являться, а нам: вынь да положь. Стоит имя назвать — вызовами замордуют. Взять, например, Воланда, а лучше Асмодея: он, бедный, и псевдонимы менял — все равно вычисляли. Хоть в бутылку лезь! Хорошо у нас один, не буду называть его имени, выкрутился. Сначала баки пудрил: «Я часть той силы…» А потом назвал профессию…
— Это ты про Мефистофеля?
— Я сам мефистофель. Второго разряда.
— Уже второго? Растешь… Я давно хотел спросить, ваша хромота — профессиональная болезнь? Низвергали с Небес только вашего шефа, а хромают даже уборщицы…
— Ты, Авразил, хоть и старший ангел, а дурак. Представь, приходит вызов. Принимает его дежурный мефистофель. Сегодня дежурит прыщавый вьюнош, тощий как жердь. А назавтра — толстяк в годах, вроде тебя. Должна же быть у них хоть одна общая черта — рогами, копытами и хвостом не всегда можно воспользоваться.
Так, за разговорами, ангел с чертом долетели до первой, извините за рифму, модели.
Ближе всего к шлюзу были миры 325, 326, 327, 328, 329 и 330. Вот Авразил и решил начать с них. Первую модель покрывал слой льда до пяти километров толщиной. Дрожа от холода в тонких шароварах, нечистый ругался:
— Жмоты несчастные! Не могли отопление предусмотреть.
Ангел не слушал. Он настраивал походный измеритель энергии веры. Прибор не работал. Стрелка оставалась неподвижной. Авразил переключился в режим измерения чертовщины и направил датчик на нечистого. Щелкнула защита от перегрузок.
— Как дела? — поинтересовался черт.
— Веры нет, а наличие разума фиксируется. Странно.
— У меня тоже по нулям, — черт спрятал в саквояж миниатюрный приборчик с цветным жидкокристаллическим дисплеем: — Истощилась моделька.
— Да, придется отключать, — с сожалением произнес Авразил.
