— Собирайся, — хмуро сказал ангел.
— Всегда готов! — черт ловко отсалютовал хвостом.
Авразил подошел к апостолу Петру.
— Ну, не поминай лихом, дядя Петя. Прости, если что не так.
— Я тут тебе припас на дорожку, — апостол протянул баул.
— Что там?
— Рыбка. Копчененькая. Собственного изготовления.
— Копченая?! — изумился Авразил, — Это, где ж ты?
— Я одну из ихних труб приспособил, — Петр покосился на черта. — Наш-то, божественный огонь без дыма, без копоти.
— Во даёт! — восхитился черт. — Он там рыбу коптит, а мой кореш из кочегарки уже третий выговор схлопотал за падение тяги и снижение производительности.
Авразил его проигнорировал.
— А внизу? Варенье?
— Мурка там. В магнитной банке. Она тебе пригодится. Дыра умная. Командам обученная.
— Ага! «Жрать», «спать», и… — нечистый захохотал.
— Умолкни! — прикрикнул на него Авразил.
Петр поставил баул на пол, неуклюже обнял ангела и троекратно облобызал. Затем, не говоря больше ни слова, отвернулся и, загребая ногами пыль веков, ушел. Авразил вздохнул.
— Слышишь, Авразил, — вырвал ангела из задумчивости нечистый. — Ты ничего не чуешь?
— Нет.
— Беллетристом потянуло!
— Каким?
— Да все тем же. Кто про последний день модели накропал.
— Ну и что?
— А то! Действовать надо, а не вздыхать. Мы, можно сказать, творим историю на глазах изумленной публики. Ведь каждое наше слово записывается!
— Пусть.
— Вот зануда! А ты заметил, — мой образ получается более выпуклым, более жизненным, не то, что твой — дух бестелесный.
— Мы ангелы в чем-то такие и есть.
Черт с кривой ухмылкой окинул взором крупную коренастую фигуру Авразила, отметив его выпирающий животик, мясистые руки, небритую физиономию и грустные карие глаза.
— Особенно ты, — подытожил нечистый, — Ладно, пора в путь.
Авразил подошел к пульту энергосборника и набрал на клавиатуре код включения объединителя.
Дверь шлюза скользнула в сторону, и ангел с чертом оказались в черной пустоте. Далеко-далеко тускло светилась лампа первой модели. Больше всего при использовании объединителя Авразил не любил долгие перелеты с одного мира на другой. Поудобнее подтянув лямки рюкзака, он сжал зубы и рванул вперед. Пустота засвистела в ушах.
Рядом крутился черт. Похоже, нечистый не страдал боязнью открытого пространства. Он носился взад-вперед, размахивая коричневым саквояжем свиной кожи, плевал на пролетающие мимо астероиды, а одной комете так прижал хвост, что та заверещала дурным голосом и, сбившись с курса, врезалась в шлюзовую камеру.
