Габриэла промолчала.
– Ты на самом деле считаешь, что она не позвонит? – Он возмущенно пожал плечами.
– Папа, – начала Габриэла, – можно я воспользуюсь машиной, чтобы съездить в Коннектикут в этот уик-энд, повидаться с ней?
Сильвио подозрительно взглянул на дочь:
– Когда ты собираешься вернуться в Париж?
Чувствовалось, что этот вопрос волновал его больше всего. Он в это утро снова и снова возвращался к нему.
– Еще не знаю. Все зависит от Дины. Но если я задержусь надолго, у меня возникнут проблемы с работой. Мне обязательно надо появиться в Нью-Йорке, в нашем местном отделении, и переговорить с начальством.
– Хорошо, хорошо, бери машину, – согласился Сильвио и прищелкнул пальцами. – Эй, ты нуждаешься в работе, настоящей хорошей работе? Я могу помочь тебе. Один телефонный звонок, и у тебя будет прекрасная работа.
Габриэла ничего не ответила, удивленно глядя на отца.
– Помнишь Тони Спинозу, парня, у которого только восемь пальцев на руках, – так вот он владеет фотостудией на Мейн-стрит.
Теперь Габриэла перевела взгляд на дядю, который очнулся от задумчивости и снова принялся за кашу.
– Да-да, он пошел в гору. Тони распрощался с пиццерией и теперь обслуживает все свадьбы, семейные и официальные мероприятия на всем южном побережье.
Габриэла, заинтересовавшись, спросила:
– Папа, в самом деле?
– Серьезно. Один мой звонок и у тебя будет работа!
– Папа, – сказала она осторожно, – но это не совсем то, чем я занимаюсь в журнале.
Но Сильвио уже не слушал ее:
– Стоит подумать об этом, более удачного случая не придумаешь. – Он повернулся к Рокко. – Эй, дружище, ты тоже послушай! – сказал Сильвио и с довольным видом взглянул на Габриэлу. – Жена Тони умерла и оставила ему двух сироток. Замечательные детишки, растут без присмотра… – Он вдруг замолк, сложил руки на столе и уставился на них.
Рокко, не дождавшись продолжения, рискнул заметить:
– Может быть, не стоит, Габриэла, спешить говорить «нет» после всего, что произошло, пока ты не наладила отношений со своим ребенком? Может быть, тебе стоит попробовать начать новую жизнь здесь?
Габриэла повернулась к матери. Та напряженно смотрела в лицо дочери, словно хотела что-то сказать или сделать, но не могла.
– Мамочка, ты что-то хочешь? Пойдем наверх, я тебя помою и переодену… – сказала Габриэла, чувствуя, что ее отец и дядя нетерпеливо ждут от нее ответа.
– Неужели мы так плохи, что ты не прислушиваешься к нашим советам? – подал голос Сильвио.
– Нет, – ответила Габриэла, остановившись возле раковины. – Совсем нет, папа. Но сейчас для меня важнее другие вещи, например, Дина и, – она отжала губку, – кухня. После завтрака я схожу к Фиорелло и куплю краску, чтобы хватило на стены и потолок.
