– Сколько ты еще собираешься жить в Париже? – спросил отец.
Габриэла в этот момент держала трубочку, через которую мать тянула апельсиновый сок, и не сразу ответила.
– Мне здесь не по себе, папа, – наконец начала она. – Здесь все причиняет мне боль. Я храню в себе воспоминания о Дине, когда она была маленькой девочкой и я ухаживала за ней, как она убежала из дому… Наверное, правильнее всего сейчас мне вернуться во Францию.
– Ты делаешь большую ошибку, Габриэла. Всегда кажется, что где-то вдалеке и трава зеленее… И учти, ты не становишься моложе с годами.
Рокко улыбнулся беззубым ртом – он еще не успел этим утром вставить искусственную челюсть.
– У меня такие чудесные петунии в саду – не хочешь взглянуть после завтрака? – предложил он Габриэле.
Она улыбнулась ему в ответ, ласково похлопала по руке и кивнула. Потом обратилась к отцу:
– Дело совсем не в том, что одно место лучше другого, а в том, что жизнь – это прежде всего общение с новыми людьми, возможность испытать себя. Папа, мир – это не Неаполь, где девушки считаются старухами, если к двадцати не вышли замуж.
– В моем доме всегда будет как в Неаполе, – ответил Сильвио. – Прежде всего тебе следует подумать о том, чтобы встретить хорошего итальянского парня…
– Может, она предпочитает жить в Риме?.. – прервал брата Рокко.
Сильвио строго посмотрел на него, потом продолжил:
– Тебе надо вернуть дочь, купить собаку, неплохо бы подстричь волосы. Если у тебя нет времени гулять с собакой, заведи птичку, но главное – прекрати свою беготню с этим фотоаппаратом. Разве это занятие для воспитанной итальянской девушки? – Он наклонился вперед. – Ты нуждаешься в деньгах?
– Ну, зачем ты так, Сильвано? – укоризненно сказал Рокко. – Она хорошая девочка.
– Ты нуждаешься в деньгах? – повторил отец.
– Нет, – ответила Габриэла, – в деньгах я не нуждаюсь.
– Знаешь, Сильвано, – задумчиво сказал Рокко. – Может, действительно выходить замуж для нее сейчас не самый лучший выход. Пусть все остается как есть.
– Нет, это выход, – раздраженно сказал Сильвио.
– Папа, – поколебавшись, начала Габриэла. – Если я нужна здесь для ухода за мамой, то это совсем другое дело.
– Мама здесь ни при чем. Я тоже. Это все ради тебя самой.
Его слова звучали фальшиво. Еще одна ложь, произнесенная им из чувства гордости, но она приняла ее, чувствуя за собой вину. Наступило тягостное молчание.
– Куда Дина отправилась после похорон? – нарушил тишину отец.
– В колледж.
– Даже позвонить не обещала?
