– Несомненно, это происшествие обрекает какого-то конкретного злонамеренного краснокожего на ярость сплоченной семьи Галлахеров.
– Мы позаботимся о себе сами, – сказала она, вызывающе подняв подбородок.
Это заявление не относилось к Гидеону; он это понял и почувствовал себя уязвленным, хотя и не показал своей реакции.
– Полагаю, с моей стороны было бы рискованным просить тебя согреть воду для мытья?
– Сам грей себе воду, Гидеон Маршалл. И сам готовь себе завтрак.
Гидеон с непроницаемым видом допил свой кофе и пошел к колодцу. Когда он вернулся с первым ведром воды, то увидел, что корыто для купания уже стоит посередине кухни. Уиллоу была где-то в другой части дома, вероятно, лелея свою злость, которую невозможно забыть.
Почти через сорок пять минут корыто наполнилось горячей водой, и Гидеон, сняв одежду, нырнул туда. Господи, он три дня рыскал по холмам, и все это время предмет его поисков находился под его собственной крышей! От этой мысли губы его скривились в зловещей ухмылке.
Пришла Уиллоу, ее полные губы вытянулись в тонкую линию. По выражению лица нетрудно было понять, что она не простила его, но то, что она сделала дальше, поразило Гидеона.
Она подошла к корыту, которое было слишком маленьким для человека старше трех лет, сняла простенькую свадебную ленту, которую Гидеон подарил ей в тот день, когда привез ее в этот дом, и бросила ее в воду.
– Прощай, Гидеон Маршалл, – сказала она и повернулась на каблучках, готовая уйти из кухни.
Одним резким движением Гидеон схватил ее юбки.
– Подожди! – рявкнул он, держась за нее, как за собственную жизнь. – Что это, черт возьми, значит «прощай»?
– Очень простое слово, Гидеон, – ответила она, упрямо не желая обернуться. – Это значит, что я ухожу от тебя. Теперь, если только ты отпустишь мое платье…
Сотни всевозможных вариантов действия вертелись в голове Гидеона, но ни один из них не был пригодным. Если Уиллоу захотела уйти, он не смог бы удержать ее, такова была печальная действительность. Он разжал руку, и ее юбки, заляпанные мыльной водой, вернулись на место.
– Куда ты пойдешь? – спросил он, стараясь сохранить максимальное достоинство.
– В дом отца, – огрызнулась она. – Куда же еще?
– Откуда мне, черт возьми, знать?
Она отошла подальше и повернулась к нему, сложив на груди руки. Лицо ее вспыхнуло.
– Я была настолько глупой, что согласилась приехать сюда с тобой, когда знала, что ты хотел быть мужем Дафны, а не моим. И еще более глупой я была, когда подумала, что между тобой и Стивеном может быть мир.
