Лето в присутствии Ангела - Ольга Тартынская

— А что, барыня, не поехать ли навстречу? Не ровен час, где застряли. Дороги наши известные, да дождливо нынче. — Это кучер Тимошка обратился к помещице Лизавете Сергеевне Львовой, которая в ситцевом утреннем платье вышла на балкон деревянного дома с мансардой посмотреть, не едут ли гости.

— Надо было послать экипаж! Ты дорогу знаешь, а их англичанин-форейтор мог и не справиться. — На свежем, ясноглазом лице молодой женщины отразилась забота. — Впрочем, подождем еще немного. Иди к себе.

Она глубоко вздохнула и развела руки в сторону, будто ловила утренний, нежный ветерок. С балкона второго этажа помещичьего дома раскрывалась чудесная картина: со всех сторон усадьбу обступал лес, холмистая местность со множеством скрытых озер напоминала талантливые декорации, настолько ненастоящей в дымке утреннего освещения представлялась эта красота.

Было раннее утро, но солнце уже взошло: июнь на севере светлый, ночи проскакивают незаметно, только на час сгущается тьма. Лизавета Сергеевна любила поспать, но сегодня она ждала гостей: еще месяц назад уговорились с подругой встретиться в этот день в Приютино, чтобы вместе помянуть мужа Лизаветы Сергеевны, умершего несколько лет назад. Татьяна Дмитриевна Хвостова в некоторых случаях была педантичной дамой, нарушить обещание она не могла, следовательно, вот-вот ее английская коляска покажется на неровном горизонте.

Лизавета Сергеевна прислушивалась к непривычной тишине дома. Дети еще спали, в левом крыле дома Мавра одиноко гремела самоваром и ворчала на сырость углей. Помещица еще раз вздохнула, вспомнив о нынешней дате. Вот уже шесть лет она вдовствует и, конечно, горечь утраты давно притупилась, но в этот день она особенно остро чувствовала свое одиночество. Генерал Львов был старше ее на двадцать лет, он дружил с покойным батюшкой Лизаветы Сергеевны. Разница в возрасте привела к тому, что муж для юной Лизы стал наставником в житейских и семейных делах и вызывал больше чувство почтения и дружеской привязанности, нежели любовь. Шестеро их детей были зачаты и рождены в согласии и единоверии. Супругов объединяла нежная дружба, которая, как известно, часто долговечней и крепче, чем пылкая, страстная любовь.

Когда генерал ушел в отставку, они вместе устраивали свое семейное гнездо в Москве на Пречистенке, среди особняков московской знати, где Лизавета Сергеевна в свое время росла и воспитывалась под присмотром гувернанток и бесчисленных московских тетушек. Дни их текли мирно и спокойно, в привычном ритме: зима — театры и балы у Корсаковых или Ахросимовых, а то и у себя устраивали, летом — всем домом, с чадами и домочадцами перебирались в новгородское имение Приютино. Муж учил ее самой заниматься хозяйством, входя во все вопросы управления имением, будто чувствовал, что скоро оставит ее одну.