Гидеон ухмыльнулся. Единственным утешением было то, что Захарий будет чувствовать себя так же ужасно, как и он, если не хуже.
– Захарий! – громко позвал он.
Брат застонал и пошевелился на маленьком стуле.
– В следующий раз, братишка, когда ты предложишь мне выпивку, – прохрипел он, – я пристрелю тебя.
Гидеон поднял к потолку покрасневшие от виски глаза, думая об Уиллоу. Судя по всему, Захарий был не единственным человеком в доме, склонным мучить его. Он вздохнул. В конце концов, он не пошел к ней прошлой ночью, хотя соблазн был велик. Но он все же решил, что она заслуживает большего, чем быть облапанной пьяным.
Захарий свалился со своего стула и растянулся, вскрикнув при этом от боли.
– Какого черта ты спал здесь, – раздраженно спросил он, – когда твоя пышнотелая женушка спала наверху?
Насколько Гидеон мог припомнить, он покраснел, сосредоточенно натягивая ботинки. Он ничего не ответил, потому что ему было слишком стыдно произнести имя Уиллоу.
– В твоем положении я бы уж точно не провел ночь на диване, – проворчал Захарий, который никогда не знал, когда нужно держать рот закрытым.
– В этом разница между тобой и мной, – коротко ответил Гидеон. Бросив уничтожающий взгляд на доспехи, он подумал, что этот средненький, обычный, ничего собой не представляющий рыцарь сделал бы в подобных обстоятельствах. Отбросив рыцарство, ему хотелось упасть перед Уиллоу ниц, умоляя о прощении.
– Между тобой и мной нет большой разницы, – ответил Захарий с какой-то сверхъестественной и тревожащей проницательностью. – И чем быстрее ты признаешься в этом и будешь соответственно вести себя, братишка, тем лучше ты станешь.
– Пошел ты к черту, – проворчал Гидеон.
– Доброе утро, сеньоры, – пропела Мария с порога гостиной, и хотя она улыбалась, ее бархатные карие глаза горели от злости. Гидеон знал, что потревожил ее птенчика, и его больно заклюют за эту неосторожность. – Будете завтракать сейчас?
– No! – в унисон одновременно ответили Гидеон и Захарий.
Мария расплылась в улыбке.
– Но ведь это яйца! – прокудахтала она, прекрасно зная, какое это мучение для них. – Яичница с перчиком и лучком для аромата!
Захарий охнул, зажал рукой рот и побежал к ближайшему выходу.
Теперь мстительный взгляд Марии остановился на Гидеоне.
– Яйца – смешная штука, сеньор, – продолжила она. – Мне как-то попалось одно совершенно тухлое и как вода жидкое…
Гидеон издал приглушенный звук и бросился вслед за братом.
– А Гидеон с Захарием не проголодались? – весело спросила Уиллоу, садясь за стол на кухне, чтобы позавтракать. Настало утро, в летнем небе светило теплое солнышко, и она снова была в хорошем настроении.
