Казалось бы, пленница должна выглядеть смешно, со спутанными, разметавшимися волосами, в своем дырявом одеянии, но не выглядела так. Ее выставленные на обозрение длинные ноги и скрытые полумраком женские прелести скорее уж придавали ей соблазнительный вид, который и тревожил Люка, и возбуждал.
И не только его одного: в глазах своего оруженосца он заметил такой же интерес. Пока Ален осматривал доспехи, ища на них вмятины и повреждения, глаза его то и дело косились в сторону пленницы.
– Что вы собираетесь делать с ней, мой господин?
– То, что обещал королю. Раз не лорд Бэльфур, а она возглавила мятеж, привезу эту мятежницу к Вильгельму, как он мне приказал.
Глаза Люка слегка прищурились от того, что Ален выказал такой живой интерес к участи девушки, но оруженосец был слишком поглощен осмотром кольчуги, чтобы это заметить.
– А до тех пор, мой господин? Она очень красива и, в конце концов, всего лишь пленница, хотя и была хозяйкой в этом замке. – Заинтересованный взгляд Алена задержался на голых ногах Коры дольше, чем следовало бы. – Ведь король может выдать ее замуж, как вы думаете?
– Вполне возможно. Уж не думаешь ли ты, что он выдаст эту волчицу за тебя?
Ален рассмеялся, но в его голосе прозвучала какая-то странная нотка.
– Чем черт не шутит, хотя я к этому вовсе не стремлюсь. По мне хоть бы век не жениться. А она не кажется уже такой дерзкой, как была вначале.
– Ну да. У этой девицы язык острый как лезвие меча. Берегись ее язычка. – А когда оруженосец с напускным равнодушием пожал плечами, Люк тихо добавил: – Эта девица не для тебя.
Ален бросил на него изумленный взгляд и покраснел.
– Но, мой господин…
– Я доставлю ее к Вильгельму, и сам король будет решать ее судьбу, а не ты и не я. Тем более в такой поздний час.
Решительный тон Люка сказал больше, чем слова, и Ален не посмел ничего возразить.
– Конечно, вы правы, милорд. Уже поздно, и у меня язык заплетается от усталости. Прошу прошения за мою дерзость, милорд.
Раздосадованный своей неожиданно резкой реакцией на интерес оруженосца к этой девушке, Люк только коротко кивнул.
– Мы оба устали, дружище. Нам надо как следует выспаться и отдохнуть.
Ален наскоро почистил доспехи и сложил их в чуланчике у двери. Люк же молча мылся, осторожно растирая себе руки и грудь куском грубой ткани, чтобы смыть дневной пот и кровь, но не задевая при этом ран. Когда он кончил, Ален протянул полотенце, нагретое у жаровни, и принялся вытирать своему господину спину.
