Наугад он направился было в носовую часть, безо всякой надежды найти там Эллен, и тут вдруг в утробе «Стеллы» раздался зловещий скрежет. Ее перестало швырять из стороны в сторону, она чуть-чуть наклонилась и замерла. Паром сел на мель.
«Боже милостивый, — подумал Натаниель. — Неужто мы у самой скалы?»
И тут только он обнаружил, что куда ни глянь, повсюду вздымаются кипящие волны. Оправившись от первого шока, который поверг ее в состояние оцепенения, «Стелла», пригвожденная к подводному рифу, принялась беспомощно раскачиваться взад и вперед. Скоро в пробоину начнет заливаться вода…
Гривастая ледяная волна захлестнула палубу. Натаниель с трудом удержался на ногах, он был не в силах ничего разглядеть. Внезапно ему почудилось, будто кто-то слабо его окликнул. Не может быть, чтобы это была Эллен!
Да, это была она! Его охватило чувство безграничного счастья. Она стояла прямо как солдатик, вцепившись в какой-то крепежный шест, мокрая до последней нитки, но это была она! Живая и невредимая!
Тут Натаниель заметил еще кое-что. То, что Эллен приняла за вездесущий свет маяка. Светил не только маяк, — к ним плыло какое-то судно, и судя по скорости, с какой оно приближалось, это наверняка был сторожевой катер. Должно быть, они кое-что заподозрили, когда Винснес не позвонил с островов, а может быть, их предупредила Мэри. Она-то знала, что в этот последний рейс на старой «Стелле» творится что-то неладное.
У Натаниеля отлегло на душе. Всего минуту назад он не видел выхода из сложившейся ситуации, теперь же все было иначе. Улучив относительно спокойный момент, он бросился через всю палубу к Эллен.
Он обнял ее и, ухватившись за железную трубу позади нее, крепко прижал к груди.
— Любимая, я так за тебя боялся, — прокричал он ей в ухо, когда их накрыла очередная волна. — Я думал, тебя уже нет в живых.
Щека его была мокрая, ледяная, соленая, но Эллен чувствовала, как от нее исходит тепло. Ее обнимали его сильные руки, он был с ней рядом — все остальное не имело значения.
— А я думала, что погиб ты, — жалобно прокричала она в ответ.
Она хотела отпустить шест, но закоченевшие пальцы не слушались. Она насилу их разогнула.
Натаниель нагнулся и заглянул ей в лицо, в глаза, которые были сейчас так близко. От радости у него даже закружилась голова.
В перерыве между двумя валами он крикнул ей:
— К нам идет сторожевой катер. Вот увидишь, все будет хорошо.
— А Тува?
— По-моему, в безопасности.
Она одарила его сияющей улыбкой, такое она испытывала счастье и облегчение. Вдруг она переменилась в лице, хотела было закричать, но крик застыл у нее на губах.
