Голос ее затих, она потеряла нить мысли. Воспоминания ее были невеселыми, все это понимали. Она то и дело вытирала слезы.
Все ждали, когда она снова заговорит. Ульвар ерзал на стуле, и Малин положила руку на его плечо. Он тут же укусил ее, но зато потом сидел тихо.
Белинда стала рассказывать дальше, и на лице ее был написан страх.
— Однажды утром один из находившихся в шлюпке людей умер. Вильяр хотел выбросить мертвеца за борт, но другой мужчина был против. Мы должны позаботиться о том, чтобы доставить мертвого домой, сказал он. И вот…
Она замолчала, явно испытывая душевные муки.
— И однажды я проснулась. Обычно мы бодрствовали по очереди, но на этот раз оба уснули. Я проснулась и…
Белинда с трудом глотнула слюну, руки у нее дрожали.
Собравшись с силами, она продолжала:
— Все спали. Кроме того человека, который хотел оставить мертвеца. Он… он сидел и отрезал… куски… и…
— У тебя нет необходимости продолжать дальше, — перебила ее Малин. — Мы и так все поняли.
— Боже мой, — прошептал священник, — но это же невозможно!
— Что мы знаем о муках голода? — позеленев, сказала Малин. — И что произошло потом, Белинда?
— Я закричала, — с дрожью произнесла она, — и все проснулись, все закричали и завопили, я спрятала лицо на груди у Вильяра, а он, можете мне поверить, не кричал, но, когда я снова открыла глаза, один из мужчин вскочил, держа в руке нож, и оба — и мертвец и тот, который… вы понимаете… оказались за бортом. Он выбросил их в море. И на ноже… была кровь, и тот, у кого был нож, бросил его далеко-далеко в морские волны, а вторая женщина, которая была в шлюпке, истерично кричала, а я сама, как мне показалось, потеряла сознание…
— А Вильяр? Как он воспринял все это?
— Последнее, что я видела, так это то, что он плакал, а ведь Вильяр почти никогда этого не делал, и он стал еще крепче сжимать меня в объятиях, а что было дальше, я не помню. Очевидно, тогда у меня и помутился разум.
Она нервозно усмехнулась:
— Да, в голове у меня стало что-то не так. Некоторое время они молчали. Из глаз Белинды тихо текли слезы.
— Теперь тебе стало легче? — спросила Малин.
— Возможно, — сказала Белинда. — Но этого я забыть никогда не смогу.
— Мы это понимаем. Думаю, что и мы не сможем забыть то, что ты нам рассказала. Пережить такое! Нет ничего удивительного в том, что ты попыталась жить в несуществующем мире!
Малин была рада тому, что мальчики не могут понять, о чем идет речь. К тому же Ульвар уснул, положив руки на стол.
