Тула инстинктивно придвинулась поближе к Винге, словно ища у нее защиту. Она пыталась скрыть от Хейке свой агрессивный взгляд.
Но он заметил ее осторожное движение в сторону Винги.
— Как твои дела, Тула? — мягко и дружелюбно спросил он.
— Спасибо, хорошо, — вежливо и равнодушно ответила она.
«Мне было хорошо, — подумала она, — до того, как вы пришли… Поэтому мне не нравится твой спокойный голос, Хейке. Гораздо лучше, когда ты сердишься».
Но и его гнева она тоже боялась. Ей казалось, что она не вынесет гнева Хейке.
Она нащупала лежащую в кармане флейту. Ей нужно уйти и упражняться. Немедленно, пока она не забыла мелодию…
— Мне… нужно выйти, чтобы заняться курами.
— Хорошо, пойдем вместе!
Черт побери!
Но кто-то подстрекал ее к сопротивлению. Поддерживал ее. «Не сдавайся, Тула, ты способна дать ему отпор!»
Как чудесно чувствовать, когда тобой довольны! Иметь сильного союзника в борьбе с Хейке! И, разумеется, в борьбе с Вингой, хотя она вовсе не была опасной. Врагом ее был Хейке.
Но ее ли он был врагом? Не был ли он врагом той скрытой силы?
«Он опасен, Тула! Не позволяй ему перетягивать тебя на свою сторону! Он принесет нам беду, этот Хейке, держись от него подальше! Уходи отсюда!»
— Э-э-э… Мне нужно еще в отхожее место…
— Прекрасно, — сказала Винга. — Тогда пойдем вместе, мне как раз тоже нужно туда. Пошли же!
Она взяла Тулу под руку, и они вышли.
Потом куры получили свой завтрак. На этот раз ее сопровождал Хейке. Воздух просто содрогался от злости, казалось, еще немного, и ударит молния.
— Я обещала одной подруге навестить ее сегодня утром, — сказала Тула.
«Браво, моя девочка», — услышала она голос внутри себя. И облако удовлетворенности окутало ее.
— Конечно, навести ее, — ответил Хейке. Слава Богу!
— Но… — продолжал он. — Но может быть, ты останешься и посмотришь, какие мы привезли тебе подарки? Это не потребует много времени.
«Не оставайся, Тула! Не заходи в дом! Не слушай этого идиота!»
И снова это был голос внутри нее.
Но Винга уже взяла ее за руку и повела в дом. Сопротивляться этому было бы неприлично.
Горечь и недовольство разрывали ее на части. И в то же время ей хотелось взглянуть на подарки, как и всякой шестнадцатилетней девушке. Сознание ее было раздвоенным, в ней жили сразу двое.
Ей подарили удивительно красивую ночную рубашку, которую выбирала Винга, обладавшая отменным вкусом.
— Можно мне примерить ее? — спросила она, на миг позабыв про злобный голос, которому она с такой охотой подчинялась.
