Может быть, он тоже думал о ней?
А почему бы и нет? Он так застенчиво смотрел на нее своими печальными глазами. Может быть, он вообще не привык видеть молодых девушек?
Наверняка так оно и было, потому что к нему захаживали только старые скрипачи и другие музыканты. Может быть, Тула была первой девушкой, которую он видел за все эти годы?
Разве его взгляд не скользил по ее телу, когда он думал, что она не видит этого? Да, так оно и было, она вспомнила, как под его взглядом невольно выпрямила спину, так что ее развитая грудь выпятилась вперед.
Бедняга!
Но мысль эта пришлась Туле по вкусу. Поиграть в милосердную самаритянку! Она давно уже не видела мужских штуковин — начиная с той фатальной истории с учителем пения. А ведь когда он ласкал ее — для начала — ей это очень нравилось. Но то, что было потом, показалось ей отвратительным и неприятным.
Но Амалия, которая многому научилась за последние годы, шепотом рассказывала Туле, что первый раз, когда отдаешься мужчине, бывает ужасно плохо, но потом все становится великолепно, как сказала ей кухарка и в чем она сама желает убедиться. И Амалия, хихикая, прошептала, что один мальчик увивается за ней и что, возможно, она позволит ему когда-нибудь заглянуть к ней под юбку.
Выслушав ее, Тула удивленно сказала:
— Ты слишком многого хочешь, Амалия!
И ее подруга почувствовала бесконечную гордость за себя.
Молодой человек из музыкальной мастерской? Наверняка он никогда не заглядывал ни к кому под юбку. Его лицо красноречиво говорило об этом.
Может быть, вся нижняя часть его тела бездействовала?
Тогда он вряд ли смотрел бы с таким интересом на Тулу и так густо краснел.
Интересно было бы узнать…
Амалия утверждала, что кривоногие и калеки имеют свои мужские преимущества — и хихикала, как обычно.
Временами в нижней части тела Тула чувствовала требовательный зуд. Но она не осмеливалась удовлетворить сама себя, считая, что тут может помочь только мужчина.
И она ждала подходящего случая.
Ведь не пойдет же она в мастерскую и не скажет: «Эй, ты, давай…» — и так далее.
И чем больше она думала об этом, тем больше она обретала уверенность в том, что он чего-то от нее хочет. А может быть, просто ее беспокойная кровь требовала своего.
Она может придти туда для того, чтобы попросить у него испорченную флейту! Да, в самом деле. Это хороший повод.
Вот только родители…
Она сказала, что ей нужно навестить подругу в Вехьо. Ту, с которой они дружили, посещая хор.
Но они принялись отговаривать ее. Конечно, она может поехать туда одна. И если она не успеет вернуться в тот же день, она сможет переночевать у подруги. Дорогие папа и мама, ей ведь уже пятнадцать лет! А опасных людей на дороге давно уже никто не встречал. (Она сама позаботилась об этом, но вслух об этом не говорила.)
