Она благоразумно воздержалась от вопросов. И тогда Эджи допустил свою первую
грубую ошибку. Со смесью грусти и трепетного ужаса он признался самым
преданным своим органическим слугам:
— В результате взрыва испарится почти вся оболочка. У нас в запасе очень
мало времени.
Это означало, что лед превратится в пар и ударит в небо новым гигантским
гейзером. Сарри содрогнулась, сохранив внешнее спокойствие. За первой
потайной мыслью потянулась вторая, третья... Звезды и разделяющая их чернота
выглядели теперь совсем иначе. Вся Вселенная приобрела новые очертания.
Планетоход остановился рядом с колпаком, накрывающим скважину.
— Твой брат уже поднялся на поверхность, — сказал Эджи водителю-фукиану. —
Помоги ему выйти и объясни, что произошло. Ему придется очень быстро залезть
в скафандр, иначе у меня не останется выбора...
«Это значит, что мы готовы оставить второго фукиана на произвол судьбы, —
подумала Сарри. — И первого — тоже, если потребуется».
Фукиан не стал обсуждать последствия и протестовать. Он выбрался из
водительской кабины, спустился вниз и, на мгновение заполнив собой воздушный
шлюз, скрылся из виду.
— Наставники могут переносить высокие уровни радиации и тепла, — тихо и
спокойно вымолвила Сарри. — Если нам нужно пробыть здесь лишние несколько
минут...
— Я не стану рисковать тобой, — пообещал Эджи.
— Я готова рискнуть. Если благодаря этому будут спасены оба товарища или
хотя бы один, я пойду на это.
Молчание.
Разумеется, ее жизнь не принадлежала ей самой, и она не имела права
самовольно рисковать ею. Она опять прошла в заднюю часть салона, чтобы
посмотреть на обреченный звездолет и маленький планетоход в отдалении.
Планетоход определенно перемещался в их сторону, но недостаточно быстро. Она
подумала, что он, скорее всего, перегружен людьми и оттого утратил
быстроходность. Наврен сейчас лихорадочно перебирает кнопки, высчитывая силу
взрыва и минимальное безопасное удаление...
— Что произошло бы с нами? — спросила она.
— Когда?
— После погружения в криогенный сон. — Она не смотрела на робота, так как не
желала открывать ему лицо. — Ты бы не осмелился позволить нам снова
пробудиться. Я права?
Предположение вызвало вспышку негодования.
— Сарри, — зазвучал в наушниках пронзительный голос, — Наставники не
совершают умышленных убийств! Я предлагал криогенный сон как меру
безопасности, чтобы у всех было время подготовиться...
— Ты бы все равно не позволил нам возвратиться домой. Ведь мы рассказали бы
там всю правду.
