Всегда с тобою деточка твоя!..»
Он отвечал, от счастия рыдая:
«Я слышу, слышу, милая, родная!»
LХV
Что было с ним, он сам понять не мог.
Перед лицом пустыни молчаливой,
Меж скал, у волн шумящих, одинок,
Колена преклонил он на песок,
Подняв сквозь слезы к небу взор счастливый.
«Отец небесный мой…» — шептал Сергей
Забытую молитву детских дней.
LXVI
Она — в гробу. Вокруг цветы живые.
Открыты окна: падают лучи
Весенние на ризы золотые,
На дым кадил, на серебро парчи…
И тускло пламя восковой свечи.
А голубое море ярко блещет,
Смеется, дышит, пеной волн трепещет.
LXVII
Среди подснежников, фиалок, роз,
Как будто спит она… и прядь волос
Колеблет ветерок… и слышно пенье:
«Рабу усопшую прими в селенья
Блаженные, Господь, где нет ни слез,
Ни воздыханья, ни земной печали…»
Слова святые радостью звучали
LXVIII
И прямо к небу уносился дым
Кадил звенящих, легкий и прозрачный.
Сергей взглянул, — она была пред ним,
Как будто пред избранником своим
Невеста юная в одежде брачной.
И с ней тогда он заключил союз
Ненарушимых клятв и вечных уз…
LXIX
И сделалась любовь великой силой,
Всю жизнь согрела теплотой своей, —
Он чувствовал, что не изменит ей.
И многому страданье научило:
Он стал сердечней, проще и добрей.
Урок судьбы прошел ему недаром, —
Сергей под первым жизненным ударом
LХХ
Окреп душой. И Вера с ним была —
Всегда, везде, ревниво берегла,
Как будто бы следила нежным взором.
И с милой тенью связан договором,
Сергей не смел, не мог бы сделать зла,
Мучительно боясь ее обидеть,
Немой укор в очах ее увидеть.
LXXI
В большой аудитории шумит
Толпа студентов… Сквозь морозный иней
Дерев развесистых в окно глядит
С далекою звездою вечер синий.
Уж с легким шумом в лампах газ горит…
Вошел профессор молодой — и волны
Толпы затихли… Все вниманья полны.
LХХII
Он говорил, — и речь его лилась
С волнующей сердца свободной силой,
Как будто бы меж ними родилась
Глубокая, невидимая связь, —
Он знал, что слово каждое входило
В их душу молодую глубоко.
Ему немного страшно, но легко.
LXXIII
И бесконечно радостно, и ново…
Ты в нем героя повести моей
Узнал, читатель. Обаяньем слова
Лишь потому в толпе царит Сергей,
Что сам был молод, сердцем близок ей.
Он чувствовал с улыбкой гордой, смелой,
Что делал доброе, святое дело.
LXXIV
Но не видал он, радостью объят,
Как там в окно из синевы глубокой
Упал сквозь иней луч звезды далекой:
Он был похож на благодарный взгляд,
Когда в нем слезы нежности дрожат, —
