Ведьма: Жизнь и времена Западной колдуньи из страны Оз | страница 56



Явились даже некоторые опекунши, сели за ширму в конце зала и убаюкивающе защелкали спицами. Галинда была уверена, что где-то там притаилась и мисс Клютч.

Двойные двери распахнулись, й маленький механический слуга, дыхнув полиролью, вошел в зал и согнулся в почтительном поклоне перед своей госпожой. Следом прошествовала мадам Кашмери в строгой, пугающе черной накидке, которую она небрежно бросила ракообразному слуге, явив взору собравшихся огненно-рыжее платье, расшитое перламутром. Даже Галинда вынуждена была признать, что эффект получился хоть куда.

Голосом еще слащавее обычного мадам Кашмери приветствовала гостей и заговорила про новую стихотворную форму, охватившую салоны и поэтические кружки Шиза.

— Она называется квелью, — рассказывала директриса, то и дело расплываясь в акульей улыбке. — Это короткое энергичное стихотворение, в котором за тринадцатью рифмованными строками идет завершающая несозвучная строка. Прелесть стихотворения как раз и состоит в контрасте между начальной, рифмованной частью и рубленой концовкой. Иногда они дополняют друг друга, иногда противоречат, но всегда озаряют и, как любая истинная поэзия, утверждают жизнь. — Мадам Кашмери просияла, как маяк в ночи. — Сегодня в особенности квель может стать утешением после неблагополучных веяний из столицы.

При этих словах юноши насторожились, а профессора печально закивали. Девушки же — Галинда видела это по их лицам — не имели ни малейшего понятия, о каких «неблагополучных веяниях» говорит мадам.

Третьекурсница ударила по клавишам фортепиано. Гости прокашлялись и приготовились слушать. Через заднюю дверь в зал вошла Эльфаба в своем уродливом красном платье, платке на голове и с двумя книгами под мышкой. Она села на последнее пустое место и вгрызлась зубами в яблоко, как раз когда мадам Кашмери набирала полную грудь воздуха, чтобы начать.

Восславим, други милые,
Идеи прогрессивные
Зато, что возвеличили
Нам правила приличия.
Во имя блага общего
В любимой академии
Конец положим обществам
Смутьянов и бездельников.
Объединив усилия,
Попрем свободы бедствия.
Да расцветет идиллия!
Да будет благоденствие!
Воскликнем, други милые:
Волшебнику Изумрудного города — слава!

Мадам Кашмери слегка наклонила голову, показывая, что закончила. По залу прошелся невнятный ропот. Галинда, не слишком сведущая в поэзии, решила, что так, наверное, и принято восхищаться стихами. Она проворчала что-то на ухо Шень-Шень. Та сидела рядом, прямо под свечой, с которой грозила упасть капля горячего воска и непоправимо испортить ее белое платье с лимонно-желтым шлейфом. Галинда хотела предупредить подружку, но потом раздумала. Родители у Шень-Шень богатые, купят новое платье.