Голос смолк. Шелестела пленка, конец ее монотонно стукал по роликам.
— Все. — Грег выключил магнитофон. — Мне бы хотелось, что бы вы, не торопясь, подумав, прокомментировали. Начнем с вас, Уваров, доктор более-менее в курсе. Свое мнение он мне когда-то высказал. Что вы думаете?
— По-ра-зи-тельно, — слегка запинаясь, начал Уваров. Глаза его оживились, очки сползли, и он смотрел поверх них. — Жаль, я не могу задать ему несколько вопросов. В том, что мы услышали, есть ответы на некогда интересовавшие меня явления. Причем ответы гениально просты. Некоторые проблемы, правда, в зародыше, роились в сознании, вернее, в воображении, но я отодвигал их на будущее и, признаться, на не совсем близкое. Меня, однако, поразили его пессимизм, надломленность и обреченность. Парадокс: с одной стороны — столь великая сила, с другой — безысходность, какое-то непротивление злу. — Физик дрожащими руками вытер лоб. — Если вы возьмете меня с собой, буду очень рад.
— Ну а ваше теперешнее мнение, доктор? — Грег был явно доволен выступлением русского. — Что скажет второй спец?
— Я не столь восторжен, как мой коллега. — Эдерс усмехнулся в усы. — Прежде, когда Грег рассказал мне о Смайлсах, я отнесся к сообщению весьма скептически. Больше того, решил: имею дело с шизофреником, иногда случается такое на почве травмы. Уж простите, Грег, но и вас посчитал слегка свихнувшимся. Потом представилось время подумать, сделать некоторые допущения, проанализировать. Короче, я заколебался. В клинике, куда доставили Грега, я тоже прослушал запись, но, видно, там было много лишнего, и я настроился на иронический лад. Теперь пересмотрел свои взгляды. Сочту за честь принять участие в экспедиции. Да, по поводу удивления Мишеля пессимизмом Смайлса. А что ему прикажете делать? Человек сломлен и раздавлен жизнью.
— Значит, это плохая жизнь, — назидательно возразил Уваров, — и следовало поискать более разумный выход.
— Легко сказать. — Эдерс хмыкнул.
— Ну мне не очень легко, скорее наоборот. Но складывать оружие было рановато.
— Хорошо. — Грег постучал никелированным крючком по столу. — Есть какие-нибудь предложения по существу?
— Есть, — улыбнулся доктор и поднял бокал с пивом. — Хотя я злейший противник спиртного, но предлагаю тост. Видите ли, по восточному календарю нынешний год называется годом черной собаки.
— А почему черной? — удивился Мартин. — Значит, в этом летосчислении встречаются собаки других цветов?
— Представьте, да. Кроме белой, желтой, что вполне естественно для этих животных, могут быть красные и даже синие. Мудрецы толкуют: именно этот год благоприятствует добрым начинаниям, сулит успех. Становится черным для дурных людей и светлым для верных и преданных.
