— Стой! — заорал басом Митька. — Руки вверх! Окружай их, ребята! Бери их в круг. Вяжи их! Собаку спускай!
Я понял, что книжки о пограничниках нашли надёжный приют в Митькиной голове.
Обе фигуры перед нами так и застыли на месте.
— Не спускать их из прицела! — не утихал мой друг. — Ни из места! Стреляю без предупреждения!
И сразу нам в глаза ударил ослепительный свет.
— Третий! – воскликнул Митька.
— Омельчук! Стеценко! Снова вы?! — услышали мы обозленный голос начальника лагеря. — Это что такое? Как это называется? Чтобы завтра и духа вашего...
— Это не мы, — заканючил Митька.
— Это вон они, — указал я рукой на грабителей.
Начальник лагеря направил луч фонарика вбок, и мы увидели... Славку с палкой в руке. Рядом с ним, спиной к нам, мальчика с поднятыми вверх руками. А на земле лежащий чемодан.
— И ты здесь? — мрачно спросил Славку начальник лагеря. — А это кто?
— Я... Коля, — всхлипнул мальчик, — Мусюкин. Я из Одессы. Приехал к бабушке, но заблудился. И вот я здесь... А этот вот меня палкой как ударит! По плечу. Хорошо, что не по голове.
— Чего же ты сразу драться? — спросил начальник лагеря.
— А это они все наговорили, — объяснил Славка. — О бандитах каких-то, чёрные дома... Я и подумал...
— Опусти руки, Николай, — велел начальник лагеря.
— А эти же вот говорили, что будут стрелять, — обернулся к нам Коля Мусюкин, и мы узнали в нем... Генку Быструшкина.
— Генка! — закричал я. — Это же Генка!
— Ребята! — завопил Генка и бросился к нам. — Ребята, это вы?
— Так ты Гена или Коля? — спросил начальник лагеря.
— Генка! Генка это! — объяснял Митька. — Мы с ним в одном классе учимся.
— Значит ты не из Одессы? — допытывался начальник лагеря.
— Из какой Одессы! — не унимался Митька. — Мы с ним в одном классе учимся. Он тоже должен в лагерь ехать.
— Понял, — сказал начальник лагеря и тут же вздохнул: — Не совсем. А как же бабушка?
Как и думали — бабушку Генка тоже выдумал.
Оказалось, что сегодня утром Генка вместе с родителями вышел из дома. Генка пошёл к райкому, где нас, лагерных, должен был ждать автобус, а родители — на вокзал, потому что ехали отдыхать на море.
В райкоме Генке сказали, что первая группа, то есть мы, уже поехала, а больше автобусов не будет. Других детей отвезут аж послезавтра, «потому что у них там не всё готово». И пусть Генка идет домой. Но дома у Генки никого нет, потому что отец с мамой поехали на море, и Генка решил добираться своими силами.
Расспросив, где находится лагерь, он сел на автобус, который ехал от автовокзала в Житомир, сошёл на пятьдесят четвертом километре и потопал лесной дорогой. Стало смеркаться; наползла тьма, а лагеря всё не было. Генка, справедливо рассудив, что раз есть дорога, то она должна куда-то вывести, шёл по ней, пока, наконец , за полночь достиг нас.
