— Это надо искать: я еще не разобралась после переезда. Андрей, пойди принеси бутылку из-под кефира. И помой заодно.
«Ну язва!» — смеялся в душе Андрей, наливая в бутылку воды.
Цветы Зина установила сама: она знала, как нужно это делать.
— Цветы очень украшают жизнь, — говорила она, расправляя гладиолусы. — Да! Так вот мы подумали с Виктором: надо же как-то отметить окончание отпуска.
— Женщины захотели шашлыки! — вскричал Виктор.
— Все твои женщины сразу? Нет, мальчики-девочки, — сказала Аня, — мы к концу отпуска не о ресторанах думаем, переходим на подножный корм.
— Мы приглашаем!
— Я вот им сегодня оладьев к завтраку напекла. Кстати, могу угостить.
— Аня, ты не поняла: мы вас приглашаем! Андрей!
— Нет уж, нет уж. Да у меня и дел полно.
— Вот так встречают полезную инициативу, — бодрился Виктор.
Кончилось тем, что мужчины пошли на кухню курить.
— А может быть?
— Да нет.
— Жаль. Вот так и жизнь пройдет, как эти самые… Азорские острова. Где они, кстати?
— Где-то в Атлантике.
— А то все: Азорские, Азорские… А где они? Небось живут себе там, забот — никаких. Ходят все голопузые: тепло, Гольфстрим кругом.
Оба глядели мимо, пепел сигарет поочередно сбивали в раковину.
— Ты не звонил старику? — спросил Виктор.
— Не-а. А ты?
— Нет их никого. Воскресенье, закатились куда-нибудь, чего им? Там же дочь вернулась. С мужем разошлась. Но я думаю, если что, нас бы нашли.
— Должно быть, так.
Виктор открыл кран, сунул в струю воды зашипевшую сигарету. И вдруг поднял глаза.
Такие они были томящиеся, жалкие, что-то само шевельнулось к нему в душе:
— Эх ты!..
— Андрюша, признаю!
— А признаешь, — Андрей оглянулся па дверь, — тогда вот что, раз признаешь… Аня правду сказала: холодные оладьи в самом деле есть.
— Так под холодные еще и лучше, — сразу попал в тон Виктор.
Была приоткрыта дверь холодильника, прямо там, за ней, налито. Виктор смотрел на друга растроганно.
— Андрюша, мы знаем за что!..
Когда в коридоре послышались Анины шаги, оба уже курили с повеселевшими глазами.
— Вам не надоело тут? — спросила Аня, злясь, что он оставил ее вдвоем с Зиной. — Чем это у вас тут пахнет подозрительно?
— Чем?
Оба начали руками разгонять табачный дым. Аня покачивала головой. То самое, что он только что говорил Виктору, сказала она ему сейчас одними глазами: «Эх ты-и…»
И пошла открывать дверь: кто-то звонил.
— Борька! — раздался оттуда ее радостный голос.
Вот кому она всегда была рада: Борьке Маслову, самому беспутному из их приятелей.
