Белокурая американка все еще принимала ванну. Укутанная нежными перьями пены она посмотрела на меня долгим взглядом из-под полуопущенных ресниц.
— Вы хотели меня видеть, м'дам?
— Да, Фриц. Я решила, что была чересчур строга с тобой. Несправедливо строга.
— Фритц, м'дам.
— Что?
— Меня зовут Фритц, м'дам.
Из белоснежного облака высунулась девичья ножка с безупречным педикюром.
— Подойди-ка поближе, мой милый горбун…
— М'дам? — подозрительно спросил я, не двигаясь с места.
— Я хочу поговорить с тобой, Фритц.
— В последнее время, м'дам дам, эта фраза преследует меня по пятам.
— Что?
— Я весь внимание, м'дам.
— Сколько граф платит тебе, Фритц?
— Один золотой в месяц, м'дам.
— Золотой?..
— Да, мадам.
— Всего один?
— Боюсь, что так, м'дам.
— Посмотри вон там, на тумбочке рядом с лампой.
— Здесь лежит какая-то бумага, м'дам.
— Это не просто бумага. Это чек! Подписанный, но незаполненный чек. Можешь вписать туда любой число, Фритц.
— Зачем, м'дам?
— Чувак! — американка, похоже, потеряла терпение. — Неужели ты не хочешь разбогатеть? Десять тысяч? Двадцать? Впиши хоть пятьдесят и заграбастай себе эти денежки — я все равно не останусь в накладе. Граф Влад будет мертв к исходу дня. Все, что тебе нужно — подлить во время обеда в его питье немного святой воды, которую я прихватила с собой. Ты получишь деньги, а я — этот замок!
— М'дам?!
— Ты — чертов уродливый мерзкий горбун, Фритц! Существо, что прислуживает исчадиям ада! Неужели ты не предашь своего хозяина, коль уж тебе выдалась такая великолепная возможность?
— С радостью, м'дам.
Да, я ответил без малейшей запинки. Да, я не испытывал ни малейших колебаний и сомнений. Да, я взял чек. Трое жителей этого замка планировали убить друг друга, а еще один — готовил фаршированные артишоки на обед. По сравнению с ними мой поступок — самое меньшее из зол.
— Без четверти час дня, Анатоль. Пора подавать на стол.
— Бифштексы с кровью, может и твоя обязанность, Фритц. Но артишоки — нет! Артишоки я буду подавать сам, лично.
— Это противоречит Правилам.
— Merde! Плевал я на правила! Это мой звездный час, пик моей славы!
— Как скажешь, Анатоль, — не стал спорить я. — Позволь, однако, заметить, что ни к чему хорошему это не приведет. Отступать от правил — чревато неприятностями. Мой дедушка всегда так говорил и посмотри что с ним стало!
— А что с ним стало? — полюбопытствовал повар.
— В своем последнем письме из местечка под названием Голливуд он писал, что снимается в каких то синематографических картинах. Хотя, должен сказать, художественного вкуса у него ни на грош. Можно мне еще одного скорпиона?
