– Я остаюсь, — повторил Дронго, — и требую, чтобы меня ознакомили со всеми документами по делу, даже с самыми секретными. Я остаюсь, чтобы помочь найти негодяев, замысливших и совершивших это преступление. Вы можете меня насильно посадить в самолет и выслать из Москвы, но я все равно вернусь. И буду искать убийцу. Не забывайте, генерал, что я с юга, а там свои законы кровной мести. Пока не найду убийц Машкова, никуда не уеду.
– Дети гор, — поморщился Богемский. — Не устраивайте балаган. Я же знаю, что никакого обычая кровной мести вы не придерживаетесь. Это с вашими-то аналитическими способностями, и вдруг кровная месть? Только нам действительно хочется узнать, что здесь произошло.
– Поэтому я и останусь, — повторил Дронго.
– Хорошо, — неожиданно согласился Богемский. — Дадите в прокуратуре подписку о невыезде. И не забудьте про вашу обязанность каждую неделю отмечаться в прокуратуре. Вы все еще остаетесь важным свидетелем.
– Все?
– Почти все. За исключением одного обстоятельства. Когда вы поправитесь, я дам вам разрешение работать экспертом в нашей комиссии. Вас уже допрашивали несколько раз, и наша совместная комиссия считает, что вы можете помочь нам в розысках преступников.
– Ваши эскулапы не считают меня честным человеком?
– Оценка вашей деятельности не входит в их компетенцию, — строго заметил Богемский. — Завтра вас выпишут, и вы можете переехать домой. — Он повернулся, намереваясь уйти.
– Подождите, — попросил Дронго.
Богемский обернулся.
– Мы должны найти «крота» среди членов вашей комиссии, — решительно произнес Дронго. — Может, еще кто-то остался в живых?
– Нет. Все погибли. Все, кто был причастен к этому расследованию. Все, кроме нас.
– Я буду искать убийцу, — твердо пообещал Дронго, — и мы должны помнить о Гейтлере. Он все еще на свободе.
Богемский, не сказав больше ни слова, повернулся и вышел из палаты. Дронго осторожно опустил голову на подушку. Слава богу, ему разрешили остаться.
На следующий день его выписали. А еще через несколько дней он сам приехал на работу в комиссию, стараясь не замечать удивленных и восторженных взглядов ее членов. С этого момента он уже каждое утро приезжал сюда, стараясь помочь десяткам специалистов вычислить генерала Гейтлера, а также найти неизвестных организаторов убийства Истрина и взрыва в Москве.
РОССИЯ. МОСКВА. 1 АПРЕЛЯ, ПЯТНИЦА
Он подошел к окну и посмотрел на открывающуюся за стеклом панораму. Здесь было тихо и спокойно. Гейтлер повернулся к столу. Ему нравилось пить по утрам парное молоко, словно окунаясь в детство. Правда, тогда молоко было большим дефицитом, но когда его приносили домой, он осторожно дотрагивался языком до приятно пахнущей жидкости, пробуя ее на вкус, а затем пил неторопливо, считая глотки, чтобы растянуть удовольствие.
