Гейтлер сел за стол и задумался. До назначенного им самим времени осталось тридцать восемь дней. После этого он наконец сможет покинуть эту страну и навсегда уехать не только из России, но и вообще из Европы. Тридцать восемь дней — не такой уж большой срок. Он не боялся, что его могут найти. Он еще раз сменил место жительства, и об этом доме, где теперь находился, не знал никто, даже Рита, которой Гейтлер безусловно доверял. Но он слишком хорошо представлял себе возможности допросов с применением психотропных средств, когда из человека выжимают все вопреки его желанию.
План разработан и всесторонне продуман. Все готово, и никакие случайные факторы не могут помешать претворить его в жизнь. Последнее время Гейтлер часто смотрел телевизионные программы, и многие из них ему нравились. Кроме этого он ежедневно покупал газеты, внимательно их читал. Конечно, об аресте Дзевоньского и его группы в них не было ни слова. А это означало, что полная секретность будет сохраняться до тех пор, пока спецслужбы не найдут его самого. Гейтлер очень хорошо это знал.
Но даже опытный генерал Гельмут Гейтлер не мог себе представить, как скрупулезно и тщательно в это время проверялась вся его прежняя жизнь, как ее исследовали буквально по дням. Не мог он себе представить и какое количество людей в различных частях света задействовано в этой проверке — Америке, Перу, Германии и даже в Португалии, где Гейтлер одно время работал. Он понимал, что Дзевоньский его сдал, но не догадывался о масштабах последовавших поисков. В Перу «Герцог», почувствовавший слежку, сумел оторваться от наблюдения и не вернулся к себе домой. Некоторые полагали, что он сбежал, другие возмущались, негодовали, не верили. Но «Герцога» так и не нашли, хотя всю его жизнь подвергли такой же тщательной проверке. В Лиму прибыли четверо сотрудников ФСБ, чтобы еще раз проверить возможные связи «Герцога» с генералом Гельмутом Гейтлером. Поиски продолжались по всему миру.
Гейтлер знал, что архивы «Штази» были вывезены в Москву, но список своих собственных агентов он лично уничтожил, а поэтому не боялся, что смогут вычислить Риту. Он теперь вообще ничего не боялся. Оставалось лишь дождаться решающего дня…
РОССИЯ. МОСКВА. 14 АПРЕЛЯ, ЧЕТВЕРГ
В последние дни у Дронго появилось ощущение, будто он заведен, как будильник, который должен сработать в определенный момент. Но минутная стрелка упрямо не желала приближаться к этому моменту, все время оттягивая время. Он продолжал работать, ежедневно появляясь в комиссии, пытаясь вычислить и понять, кто организовал взрыв и где следует искать Гейтлера. Все окружающие видели его напряженное состояние. После смерти Машкова Дронго словно превратился в робота, нацеленного на решение только одной задачи — поиск виновных. Теперь все работали в другом здании, но продолжали поиски истины.
