Боргиан самому себе нравился необычайно. Ведь думал-то он не о себе или о собственном клане, а обо всем государстве. По крайней мере, он был свято уверен в этом. Уверенность, как это известно большинству здравомыслящих людей, не гарантирует истинности, но для такого привычного к власти могущественного человека, как Боргиан, своих соображений было вполне достаточно.
Он относился к числу тех, кто, стремясь ко всеобщему благу, незаметно, но верно превращаются в абсолютно бездушных людей, в тиранов и деспотов. К тому моменту, как выросли его праправнуки, он перестал быть человеком в понятном смысле этого слова. По сути, теперь у него уже не могло быть обычных привязанностей. Он не мог по-настоящему любить жену или детей – только клан или все человечество в совокупности, а по сути, только самого себя. Зато он легко мог пожертвовать почти кем и чем угодно – и все во имя высшей цели.
Впрочем, такими были почти все Блюстители Закона, были или неизбежно становились со временем. Любой представитель этого клана способен был, не моргнув глазом, засудить хоть брата, хоть свата, если, конечно, вина того будет неопровержимо доказана. Таковы были истинные законники, и, пожалуй, ничего плохого в том и нет, пока руки такого человека не касаются настоящей власти. И здесь желание сделать мир идеальным (что, само собой, невозможно) опять же могло перевесить.
Боргиан рассеянно наблюдал за пчелой, облетающей скудные цветки винограда, и в его голове роились самые разные мысли, зачастую мало связанные друг с другом. Он пытался предугадать все возможные препятствия на пути нового витка Генетической Программы, чтобы по возможности противостоять им, но таковых выходило слишком много. Все не предугадать. На миг его посетила неприятная мысль, что у патриархов может закончиться терпение, и они взбунтуются, но тут же отогнал ее. С чего бы вдруг? По проторенному пути идти гораздо легче.
Зато всплыли в памяти другие дела, менее важные. Например, заявление патриарха клана Ласомбра, клана вампиров, о том, чтобы использование смертных из периферийных миров Системы Центра для его потомков не было ограничено. Доводы его выглядели убедительно: в большинстве случаев вампиры из его клана пользовались человеческой кровью лишь для того, чтобы поправить собственное здоровье или баланс энергетики, и случалось это не так часто. К тому же Ласомбра в большинстве случаев не покушались на жизнь и здоровье своих жертв, все заканчивалось небольшой порцией крови, выцеженной из жил смертного – не больше, чем отдавали доноры в клиниках.
