— Сторож.
— Что же вы охраняете?
— Ребятишек гоняю, — человек улыбнулся, отчего по щекам его, по вискам пошли морщинки-лучи, сделав лицо неожиданно простодушным. Ружье как-то сразу не пошло ему, да и сапоги, спустившиеся ниже колен, не придавали ему воинственности.
— Ребятишки тут, — продолжал он, — пескарей ходят ловить. А рыба ядовитая. Вот меня и поставили — гоняй.
— Рыба ядовитая?..
— Как же не быть ядовитой, если в болото химию льют — отходы.
В самом деле, теперь, когда растительность на болоте исчезла, там и тут на воде показались ржавые и чернильно-синие пятна.
— Добрая рыба вымерла, — продолжал сторож. — А мелкота кое-какая приспособилась. Только есть ее нельзя. Ребятишки, понятно, не понимают. Вот меня и поставили. Ружье дали — для, острастки, патронов нет…
Сторож опять улыбнулся, поиграв лучами-морщинками. Поглядел на болото:
— Да вот диковина приключилась, — указал на погибшую юрскую живность. — Может, это от химии? Утром не было, а сейчас — есть… Я на обеденный перерыв уходил, — добавил он, вроде бы извиняясь. — Может, это декорации? Вы тут кино снимаете?. Так ведь несет как… — понюхал он воздух, поморщился.
Юрская фауна разлагалась.
Стась решительно захлопнул люк корабля:
— Пошли!
— Вот и я говорю, — оживился сторож. — Лучше уйти отсюда.
Невозможно было дышать.
— От этой химии, — продолжал сторож, — что еще расплодиться может?..
Мы пошли по машинам, сторож — в обход болота. Герметически закрытый шар остался на берегу. Аполлинарий Павлович шагал позади, нес под мышкой продолговатое, как дыня, яйцо.
Разместились в машинах, тронулись навстречу неприятностям.
Нас прорабатывали за все.
За то, что опыт поставили скоропалительно.
За то, что не пригласили авторитетную комиссию.
За то, в частности, что не включили в свою группу палеонтологов, зоологов, экологов и этологов…
Насчет комиссии — как сказать. Если бы опыт не удался, что бы нам сказала комиссия? И смета наша не предусматривает оплату авторитетов. Палеонтологов, зоологов заменил в какой-то мере Аполлинарий Павлович. А вообще, кто знал, что Машину занесет на границу Юры и Мела? И что будет туннель?..
Оправдания наши не принимались. Пахло крутым взысканием.
— Кто главный изобретатель? — спрашивали у нас. — Кто подал мысль о Машине Времени?
Мы, конечно, не выдавали Стася. О том, что первым мысль о Машине подал Уэллс, в наше оправдание тоже не приняли.
— Произведен прорыв в пространстве-времени, — обвиняли нас. — Если каждый начнет делать прорывы — что из этого получится?
