— У меня семьдесят два рубля… — затянула Марина.
— Кончать надо! Ты бригадир — принимай меры!
— Ладно, — сказал Лапшин, видя, что защита старика подливает лишь масла в огонь. — Поговорю с Николаем Ивановичем.
Вечером бригадир остановил коня перед домом учителя. Николай Иванович был один, вышел навстречу.
Ольга с учениками уехала в Жарове ставить концерт по случаю окончания учебного года.
— Здравствуйте, Николай Иванович, — поздоровался бригадир.
— Здравствуй, Сережа. Заходи… — пригласил Николай Иванович бригадира в комнату. — С чем приехал?
— Дело есть, Николай Иванович, — бригадир опустился на стул. — Дело, Николай Иванович… — повторил он.
— Какое дело?
— Да вот… — Бригадир не знал, как начать.
— Говори, говори, Сережа, — ободрил его Николай Иванович, как когда-то ободрял в классе.
— Бросьте вы это! — наконец решился Сергей.
— Что бросить? — спросил Николай Иванович.
— Предсказания эти.
— А-а-а… — сказал Николай Иванович.
— Деревня возмущена, — продолжал бригадир.
— Возмущена? — переспросил Николай Иванович.
— Может, вы и правильно делаете… — Для бригадира Николай Иванович по-прежнему оставался учителем, старшим советчиком. Сережа чуть-чуть робел перед ним, как когда-то робел у классной доски. — Может, оно все правильно, — говорил он, — да только не так что-то. Обижаются люди.
Николай Иванович молчал.
— Очень прошу вас, — бригадир истолковал молчание Николая Ивановича так, что учитель согласен с ним. — Бросьте вы ваши предсказания.
Но Николай Иванович думал о другом. Он вовсе не соглашался с Сережей. Он выполнит свою миссию до конца. Люди рано или поздно поймут, что он несет им добро, будут прислушиваться к его советам. Никому плохого он не желает.
— Значит, договорились? — спросил бригадир, поднимаясь из-за стола. — Вы эти штуки бросите!
Николай Иванович молчал. Старики — народ упрямый.
Однако все разрешилось неожиданным и даже трагическим образом.
Утром Николай Иванович надел очки и стал следить за соседкой Кирьянихой. Кирьяниха кормила утят. Утка у нее издохла, и утята доставляли Кирьянихе немало хлопот.
— Жрите, проклятые, — говорила она. — Да не разбегайтесь по всей деревне. Позавчера вас было четырнадцать, вчера тринадцать…
— Матрена Васильевна, — окликнул ее Николай Иванович, подойдя к забору.
— Чего тебе? — недовольно откликнулась Кирьяниха, она была старше Николая Ивановича и, несмотря на его обходительность, называла его на «ты».
— Не выпускайте утят со двора, — посоветовал Николай Иванович.
