— Тогда почему бы вам не сказать проще: я прилетел к вам с ближней звезды?
— Потому что я-то прилетел с безмерно далекой. Ваш глаз не отыщет ее в земном небе, так она далека.
Если он собирался меня поразить, то не добился цели. Я слишком устал. Настолько устал от всего невероятного, что на меня обрушилось, от загадок и парадоксов, в которых я не мог разобраться, что новая доза на меня не подействовала. Может, он спятил? — мелькнула невольная мысль. Кое-что в словах пришельца делало ее правдоподобной, но даже эти ужасное предположение не заставило меня содрогнуться, а лишь наполнило скорбью. Как же, должно быть, нелеп и печален мир, если отборные из отборных действительно свихнулись в межзвездном странствии и первая, долгожданная встреча человека с иным разумом превращается в шизофреническую беседу за пустой чашечкой кофе! Вселенная злей и насмешливей дьявола, если все это так.
— Я вас, похоже, разочаровал, — послышался голос пришельца. — Но было же сказано: неведение лучше.
— Нет-нет, продолжайте, — встрепенулся я. — Сколько же длится ваше странствие?
— Сорок лег для меня, если считать по земному календарю. А для вас… Словом, когда мы двинулись в путь, на Земле еще не было городов.
Есть вещи, которые не поражают в силу своей невообразимости. Грациозность времени непостижима в особенности.
— Когда же вы собираетесь вернуться на родину? — осведомился я скорей по инерции.
— Но я же вам объяснил. Никогда! Это бессмысленно, на родине тоже прошли тысячелетия.
— Позвольте… — Сказанное наконец дошло до меня. — Вы не… Зачем же тогда?!
— А зачем вы бродите по чужому городу? Странствуете, познаете?
— Так это же другое дело! Мне интересно…
— Вселенная еще интересней. И это не другое дело, а то же самое, лишь плата другая. Вижу, вы все еще не поняли. Мы ушли, заранее зная, что возвращение невозможно, абсурдно спустя тысячи лет. Мы этим пренебрегли. Бессмысленно лететь к дальним звездам, однако мы полетели. Безумие пускаться в странствие без возврата, но этот безумец здесь, перед вами. Не могу себя даже тем утешить, что этот поступок обязательно послужит благу нашей цивилизации.
Он жестко усмехнулся. Или то была гримаса отчаяния?
— Конечно, мы аккуратно передаем информацию. Вот и наш разговор… До моей родины он дойдет примерно через три тысячи лет. А будет ли польза… Три тысячи лет! Нам не дано узнать.
— Тем более! — Все мое естество отшатнулось от Этих слов, как от края головокружительной пропасти. — Смысл? Какой во всем этом смысл?!
