– Я что-то не так сказала, дядя Джон?
Митчелл, сидевший на противоположном конце обеденного стола, смерил племянницу сердитым взглядом. Хлоя даже подумала, что он прочитал ее мысли. Стол был сервирован дорогими хрустальными бокалами, изящной фарфоровой посудой и серебряными приборами. На коленях Хлои лежала отделанная кружевами салфетка, в руках она теребила такую же, но размером поменьше. В комнате ярко горели восковые свечи в высоком канделябре.
– Где ты это услышала? – резко спросил банкир.
– Когда нас остановили разбойники, один из них сказал, что у тебя самое большое в округе стадо неклейменого скота. – Хлоя нервно откашлялась. – Мне просто интересно, что это значит – неклейменый?
– Так называют ворованный скот, то есть животных, на которых нет клейма. Некоторые люди занимаются этим нечестным делом – утоняют коров у законных владельцев, сводят клейма и продают новым хозяевам.
– Но если никакого клейма нет, то...
– Сейчас границы пастбищ отсутствуют, Хлоя, – с ноткой нетерпения в голосе перебил ее Митчелл. – Стада переходят с место на место совершенно свободно. Это порой вызывает споры, а временами даже настоящие стычки. Вот по этой причине я и стал огораживать свои земли проволокой.
– Проволокой?
– Колючей проволокой. Это новое изобретение, причем очень эффективное. Пара мотков колючей проволоки способна удержать на одном участке целое стадо. Боюсь, далеко не все скотоводы одобряют это, и, возможно, кое-кто настроен против меня довольно резко. Не обращай внимания, если в твоем присутствии будут говорить что-либо нелицеприятное.
– Конечно, я постараюсь. – Хлоя, ощутив неловкость, опустила глаза.
С этим советом дядюшка явно опоздал. За неделю, что Хлоя провела здесь, она уже успела услышать о нем немало едких замечаний, суть которых сводилась к тому, что Джон Митчелл считается в Сан-Суйо не слишком-то уважаемым коммерсантом. А когда Хлоя появлялась в городке, ее избегали с таким старанием, будто она была прокаженной. Это было, мягко говоря, неприятно. Хлое ничего другого не оставалось, как поверить, что слова человека по прозвищу Барон были чистой правдой и, таким образом, объясняли его отношение к банкиру.
– Тебя ввели в заблуждение, моя дорогая, – вкрадчиво произнес Митчелл. – Это все месть злопыхателей, которым не хватило здравого смысла сохранить свои сбережения. Разве можно обвинять меня в том, что я обладаю редким деловым чутьем и проницательностью?
